Шрифт:
Закладка:
К моему удивлению, из горла за воплем вырывается сдавленный вздох, я впервые плачу после её ухода, позволяя этому чувству надломить что-то во мне.
23
Морок
– Ты действительно готов? – спрашивает меня Кристиан, сидя на кровати рядом с Агатой.
Прошло полгода со смерти Агаты, уже конец лета, а я так и не продвинулся даже на миллиметр в том, чтобы оживить её или найти подходящего Морока. Я начинаю думать, что они все умерли или, может, ушли за горную гряду на востоке. Хотя искать Морока – это как искать иголку в стоге сена: продавец тканей или пекарь в центре города прямо у меня под носом может оказаться им, а может, в Серате, помимо меня и Кристиана, нет ни одного.
Поэтому спустя полгода я поддался. Поддался на уговоры остальных отпустить Агату. Я сделаю это ради них, чтобы её вид больше им не напоминал о том, что мы потеряли, и не дарил ложную надежду, которой я сам подпитываюсь изо дня в день. Я сообщил всем об этом за завтраком, и теперь дядя пришёл убедиться.
– Нет, – даже не пытаюсь притворяться я. – Но чем больше я цепляюсь за неё, тем больше Северин переживает.
– Никто тебя не осуждает, мальчик.
– Знаю.
Из Кристиана отвратительный утешитель, ему неловко, он никогда не знает, какие слова подойдут в той или иной ситуации. Лучшее, на что он способен, – это короткий разговор да тёплая рука, хлопающая по плечу или спине. И это мой дядя, а как наставник он вообще был достаточно суров. Но в последние шесть месяцев он удивительно много со мной разговаривает, часто заходит в комнату Агаты и, кажется, даже скучает по ней.
– Анна сказала, что завтра начнёт её отпевать, – едва слышно добавляет Кристиан. – Она хочет сделать всё по их правилам. Это продлится три дня. Так что она просила передать, что заглянет вечером, чтобы подготовить тело. Она сказала тебе, что хочет сделать дальше?
– Да. Сказала, что не станет хоронить Агату в земле. Она хочет сжечь тело.
– Ты понимаешь, почему она так решила?
Я поднимаю глаза и встречаю внимательный взгляд дяди. Он анализирует каждое моё движение, пытаясь понять, что именно я чувствую, но я сохраняю спокойное выражение лица. Этому я научился.
Знаю, что нужен брату в здравом рассудке, поэтому не могу показать остальным ту пропасть, в которую рухнул. Мне кажется, что я здоров, но слишком часто меня бросает в холодный пот. Я стараюсь не думать о том, что сделаю, когда Анна придёт за Агатой. Действительно ли я смогу её отдать?
– Понимаю. Она мне не доверяет, – ровно отвечаю я. – Боится, что я сорвусь и не отпущу Агату, но против огня я ничего не смогу сделать. Наша связь исчезнет.
Кристиан кивает, напряжённо сжимая губы.
Стараюсь дышать медленно, концентрируясь на своих ощущениях и потоках воздуха. Уже месяцы мне кажется, что я тону. Один вдох получается сделать нормально, второй тоже, а потом будто меня накрывает волна, и я давлюсь воздухом.
Я видел, что Агату мучили приступы паники.
Чувствовала ли она что-то похожее?
Что может быть естественнее, чем дыхание? И что я в действительности могу, если само моё тело отказывается сделать вдох?
– Я раскрыл тебе не всю правду тогда. Даниил действительно всё рассказал Агате, но после она пришла ко мне, и я подтвердил её догадки, – неожиданно признаётся Кристиан.
Я вновь выныриваю из своих мыслей, цепляюсь за слова дяди, как за верёвку. Кристиан замечает мой стеклянный взгляд, но я встряхиваю головой и как можно непринуждённее опираюсь поясницей на спинку кресла, складываю руки на груди и наблюдаю, как он пытается смотреть куда угодно, но только не на меня. Специально молчу, жду, пока он посмотрит мне в глаза. Кристиан держится пару минут и потом всё-таки поднимает на меня виноватый взгляд.
– Я догадался ещё в самом начале, – отвечаю я и едва заметно улыбаюсь, когда дядя слишком громко выдыхает с облегчением. – Я говорил тебе, что лжец из тебя никудышный, по тебе сразу видно, когда ты врёшь.
– Чепуха!
Вдох.
– Ты даже десятилетнего меня ни разу не смог обмануть, – насмешливо парирую я. – Твои попытки шелестеть кустами в тёмном лесу, чтобы проверить мою реакцию, были смехотворны.
Выдох.
– Просто ты был слишком недоверчивым для десятилетнего юнца. Это порядком раздражало, кстати, – фыркает Кристиан.
– Ты рассказал Агате, кто ты?
– Рассказал. Но чувствую, что я сделал недостаточно для своей сестры, – вновь тихо признаётся дядя, бросая затравленный взгляд на девушку на кровати.
– Не ты. Это я совершил ошибку. Мне стоило с самого начала выкрасть её тело и бежать в Серат.
Дядя аккуратно поправляет руку Агаты, что лежит на покрывале. Мы молчим какое-то время. Кристиан, возможно, прощается с Марой. Я сглатываю, сразу отгоняя эти мысли.
– Знаешь, мой собственный наставник, Андрей, был тем ещё засранцем и гонял меня по холоду без рубашки в самой середине зимы, – вдруг меняет тему дядя, складывая руки на груди.
– Опять ты жалуешься? – наигранно устало выдыхаю я, закатывая глаза.
Во время обучения на любое моё нытьё Кристиан был готов выдать целую кучу заготовленных историй о том, что его тренировки были тяжелее, а его наставник с ним «так не носился, как он со мной». Я, кажется, слышал каждую историю по несколько десятков раз, а эту чаще всех.
– Богиня, кажется, нужно было нанять для тебя учителя по этикету и манерам, а то свои ты все растерял, махая мечом, – притворно ворчит дядя.
– Растерял не быстрее, чем ты золото за годы праздной жизни.
Кристиан глухо смеётся.
– Всего каких-то четыре года выпивки, игр и женщин, и ты мне это уже больше десяти лет припоминаешь, – с досадой качает он головой, отсмеявшись.
Я осуждающе приподнимаю бровь, но на губах сама собой появляется улыбка. Следующий выдох получается слишком резким, рваным, но улыбку мне удаётся удержать.
Вдох.
Просто нужно сконцентрироваться.
Я могу перестать чувствовать всё это. Я знаю, что могу.
Выдох.
– Ну так вот… Андрей… – продолжает дядя.
– Нет, ты это серьёзно?
– Он также обладал огромными знаниями о
