Отступать уже некуда…

Молодой пират открыл двери и Норн вошел в камеру. И встал. Мужчина, сидевший на полу камеры, и головы не повернул. Как же он не был похож на самого себя… блистательный Первый капитан, самый сильный в их тройке. Вся обида и горечь, злость, куда-то ушла.

– Зачем пришел? – хриплый голос Бурана разорвал тишину.

Норн подошел и сел рядом с ним, чувствуя спиной холод стены.

– И что же теперь? Что нам делать, Буран? – спросил он, не глядя.

Плечо друга рядом дрогнуло.

– Делать? А разве ты не выбрал? – насмешливо-зло спросили в ответ. – Ты ведь его выбрал! Да?!

Норн сцепил пальцы, смотря на них и по его взгляду ничего нельзя было прочесть.

– Ты не правильно ставишь вопрос, – прошелестел голос.

– Да что ты?!

– Я бы хотел сохранить нашу дружбу, – негромко проговорил Норн. – Что бы не случилось. Чтобы ни было.

Тишина рядом. Только веет злой горечью.

Что же ты делаешь, друг?!

– Тогда убей пирата. И летим, летим вместе в Содружество! Вот тогда будет «дружба», – зло-горячо с каким-то рыком прозвучало в ответ.

Норна затошнило. И это Буран!

Яростный вихрь, сметающий все на своем пути… чей корабль, схож с крепостью.

Так чего он от него ждал?!

Он покачал головой.

– Мы связаны, Буран…

– Ложь! Все это ложь и обман! Сказки! Ты думаешь, я поверю?! Ты будешь свободен от него!

– Свободен… – слово ядом легко на язык.

Он так и сидел, смотря на свои сцепленные пальцы. Из-под рукавов белой рубахи явственно бросались в глаза узкие запястья. Давно зажившие, но так и хранившие следы от кандалов. А он видел струю теплой воды, омывающей кровавые повязки, просачиваясь сквозь них и дарящую тепло и ласку. И крепкие руки, держащие, не дающие упасть. В горле стал ком.

Каким бы не был Серый, он был его опорой.

Какой у него никогда не было… не было со смерти его отца и матери.

Ни Буран.

Ни Ким.

Серый.

Который держал и не давал упасть. Что ругался, язвил, держал под час за шкирку, но… бывший рядом. А их связь просто дополнение.

– Нет, Буран, – слова прозвучали, и назад пути не было. – Такой свободы мне не нужно. А тебе пора возвращаться. Домой. Серый даст тебе корабль. Ты увезешь пленника-имперца и сдашь его командованию вместе с навигационной системой Империи. Этого будет достаточно для твоего восстановления на службе. Там закроют глаза на остальное.

Норн встал.

– Предатель!

А может это ты предал нас?!

Так хотелось это сказать и добавить побольнее… но Норн просто повернулся и вышел прочь.

Все.

*************************

Останки имперцев похоронили в земле. Небольшое кладбище на сто сорок могил. Ким думал, что им отчасти повезло. Тем, кто погибал в космосе, могил не полагалось. В лучшем случае мертвеца могли положить в криокамеру и заморозить до прилета к месту назначения. Редко, до прилёта домой…

Одно время в космофлоте было принято торжественно выпускать в космос полупрозрачные капсулы с погибшими. Капсулы заполняли специальным газом, чтобы не происходило разложения. И капсулы-гробы, выпускаемые в необозримый космос должны были вечность дрейфовать в холодном свете звезд… вот только такие похороны часто происходили вблизи или на трассах следования обычных кораблей, гражданских и грузовых. Мало приятного на практике встречать эти капсулы… а уж если неуправляемые капсулы врезались в борт…

Традиция умерла очень скоро.

С тех пор умерших полагалось сжигать. И печи по кремации были на каждом лайнере или военном корабле, крупнее корветов.

Так что у имперцев поистине шикарное место успокоения. Целая планета, что будет хранить их кости.

– И что тебя вечно сюда тянет? – привычное ворчание вызвало у него скупую усмешку.

– Подумать о вечном, – ответил он легко, оборачиваясь.

Пиратка стояла рядом, а за ее плечом в отдалении он мог видеть корабль. За три недели они избавили его от слоя льда, и подлатали на совесть. Разобраться в технической части корабля было трудно главным образом из-за того, что все составляющие элементы выглядели непривычно… но законы механики и физики в любом из миров остаются одни. Другое дело, что кое-что было невозможно починить даже не из-за отсутствия запчастей. Двигатели имперского корабля были рассчитаны на совсем иное топливо. Топливо, которое надо было еще синтезировать… а это на коленке сделать нельзя. Поэтому пришлось менять двигатели… и некоторые маневровые. Переделывать, переоборудовать рубку. Титаническая работа, во время которой Ким едва ли спал четыре часа из стандартных двадцати восьми по корабельному времени.

Работа его захватила. Такие вызовы он любил всей душой. Мало кто мог справиться с подобной задачей. И он не