– Бедняжка, – пожалела его тетя Ханна, которая, избавившись от шляпки и перчаток, немедленно бросилась к младенцу. – Тебя обижают? Иди скорее к своей старой тете, и мы пойдем гулять. Я видела ав-ав! Масенького ав-ав перед самым домом. Пойдем смотреть на ав-ав?

– Тетя Ханна, пожалуйста! – взмолилась Билли, в ужасе воздевая руки. – Вы не могли бы говорить «собака»? Конечно, он пока ничего не понимает, но мы не знаем, когда начнет, и хотим избавить его от этого сюсюканья, если получится. Понимаете, если немного об этом подумать, как глупо требовать от ребенка разумных рассуждений, если он сидит на мысленной диете из «мяу-мяу» и «му-му». Профессор метафизики и идеологии на курсах воспитания детей, говорит, что нет ничего пластичнее и чувствительнее мозга младенца и что мы наполняем их разум жуткими банальностями. Поэтому мы стараемся вести себя поосторожнее. Тетя Ханна, вы же меня совсем не слушаете!

– Конечно нет, Билли, – ответила тетя Ханна кисло и даже с некоторым сарказмом, чего обычно за ней не водилось. – Я уверена, что вовсе не хочу наполнить мозг младенца жуткими банальностями. Прошу прощения за свои следующие слова, – добавила она, когда хныканье перешло в плач. – Может ли быть так, что этот юный джентльмен хочет есть или спать?

– Да, – признала Билли.

– А система научного воспитания не предусматривает таких банальностей, как сон и еда? – мягко спросила тетя Ханна.

– Конечно, предусматривает, – Билли невольно засмеялась, – уже скоро, осталось подождать пару минут.

– Подождать пару минут! – возмутилась тетя Ханна. – Что же, бедный малыш будет плакать, а ты даже не подумаешь перевести часы на крошечную минутку вперед?

– Конечно нет, – решительно ответила молодая мать, – в «Учебнике для матерей» сказано, что всему свое время, в этом и есть ключ к разумному воспитанию. Мы все делаем по часам, с точностью до минуты, – гордо заявила Билли.

Тетя Ханна посмотрела на нее скептически. Алиса Грегори рассмеялась.

– По-моему, тетя Ханна жалеет, что не принесла свои часы, которые идут на полчаса вперед, – весело сказала она, но тетя Ханна не удостоила ее ответом.

– Сколько времени ты его укачиваешь? – спросила она у Билли. – Полагаю, я могу это сделать?

– Господи, тетя Ханна, я его вовсе не укачиваю! – воскликнула Билли.

– И не поешь ему?

– Нет, конечно.

– Но ты это делала до моего отъезда, я хорошо помню.

– Да, было дело, – согласилась Билли, – и это было ужасно, порой каждый из нас, даже дядя Уильям, должен был его укладывать. Но это было до «Эффективного материнства» и «Научного воспитания» и других книг. Я тогда ничего не знала, и мне нравилось его укачивать, так что я так и поступала, хотя нянька говорила, что это вредно, но я ей не верила. Переучить его было очень трудно, но я справилась.

Теперь я просто кладу его в кроватку или в коляску, и он засыпает через какое-то время. Иногда он почти не плачет. Правда, боюсь, сегодня будет.

– Да уж наверное! – почти заорала тетя Ханна, чтобы перекричать Бертрама-младшего, который выражал свое отношение к происходящему более чем красноречиво.

Впрочем, вскоре мир и порядок были восстановлены. Бертрам-младший, уложенный в кроватку, быстро заснул. Тетя Ханна отправилась в комнату Билли отдохнуть, а Билли с Алисой вышли на широкую веранду, откуда виднелись небо и море.

– А теперь расскажите мне о себе, – немедленно скомандовала Билли. – Сто лет ничего о вас не слышала.

– Нечего рассказывать.

– Ерунда! Всегда что-то есть, – настаивала Билли. – Мы же не виделись несколько месяцев, наверное.

– Да. Вы нас совсем забросили, – сказала Алиса.

– Но я нигде теперь не бываю! Не могу. Не время.

– Даже для того, чтобы принести лишнее счастье? – улыбнулась Алиса.

Лицо Билли вдруг изменилось, а глаза засияли мягким светом.

– Нет, хотя его у меня так много, что стоило бы. Горы лишнего счастья, которое я не могу использовать сама. Я иногда так счастлива, Алиса, что мне страшно. Мне кажется, что человек не может быть таким счастливым.

– Билли, милая, – глаза Алисы вдруг наполнились слезами.

– Впрочем, у меня есть Приложение. Хорошо, что оно служит для сброса лишнего счастья. – Билли попыталась говорить спокойно. – Я отправляю туда все счастье мысленно, даже если не приношу его сама. Я уверена, что вы его чувствуете. А теперь расскажите мне о себе.

– Нечего рассказывать, – сказала Алиса, как и в первый раз.

– Вы работаете так же много, как обычно?

– Даже больше.

– Новые ученики?

– Да, и несколько концертов в следующем сезоне. Аккомпанемент.

Билли кивнула.

– Да, я слышала о вас уже дважды и очень лестные отзывы.

– Правда? Что ж, отлично.

– Хм… – Билли помолчала, а потом вдруг сменила тему. – Я вчера получила письмо от Белль Калдервелл, – она снова замолчала, ожидая реакции, но ее не было. – По-моему, вам неинтересно, – нахмурилась она.

Алиса засмеялась.

– Мы с ней не знакомы. И как письмо?

– Вы знаете ее брата.

– Да уж. – Щеки Алисы покраснели. – Она написала о нем?

– Да, он возвращается в Бостон следующей зимой.

– Вот как?

– Да. В этот раз он утверждает, что собирается заняться работой всерьез, – заявила Билли, украдкой глядя на собеседницу. – Он собирается жениться на одной из своих подруг здесь.

Ответа не последовало. Алиса увлеченно разглядывала маленький белый парус далеко в море. Билли тоже замолчала, а потом с преувеличенной беззаботностью заметила:

– Мистера Аркрайта вы тоже знаете. Она и о нем написала.

– Да? И что же? – безразлично спросила Алиса.

– О, много всего. Белль слушала его, а потом брат их познакомил. Как мне показалось, она считает, что он очень хорош, просто в восторге от него. Кажется, мы ничего о нем не слышали, пока он собирал овации в Париже и Берлине. Он, конечно, не только поет, но и учится, а теперь ему выпал шанс спеть где-то… главную роль… Белль сказала, что не до конца понимает, но это великолепный шанс.

– Значит, этой зимой он не вернется домой… то есть в Бостон, – сказала Алиса с наигранной веселостью.

– Только в феврале, у него шесть выступлений в Бостонской опере. Приглашенная звезда! Разве не великолепно?

– Конечно, – согласилась Алиса.

– Белль пишет, что, по мнению Хью, он стал петь намного лучше, так что даже Хью это понимает. Весь Париж по нему с ума сходит, но я бы предпочла, чтобы он вернулся домой и остался здесь, – сердито сказала Билли.

– Что вы, Билли! – немного испугалась ее подруга.

– Вот так, – сурово сказала Билли и опрометчиво добавила. – Я когда-то строила для него такие чудесные планы, Алиса. Если бы вы только могли в