– Бертрам! – отчаянно сказала Билли. – Ты, конечно, прежний, я тебя люблю, никто тебя не заменит, но ты просто не осознаешь своей ответственности!

– Осознаю, – заявил Бертрам так серьезно, что Билли ему почти поверила.

Несмотря на все ее усилия, Бертрам все же предпочитал считать нового члена семьи просто своим сыном, а не Величайшим Сокровищем. Ему нравилось трясти его и слушать крики восторга, но наблюдать он и не думал. Что же касается судьбы, жизни и характера, врученных ему, Бертрам просто умилялся сыну, щекотал его под подбородком, когда ему хотелось, и вовсе не думал о характере и судьбе. Он гордился, но отнюдь не был скромен, а единственной возможностью, предоставленной ему, считал возможность демонстрировать жену и сына менее удачливым товарищам.

Но не такова была Билли. Билли присоединилась к Клубу матерей и посещала занятия по Воспитанию детей, где ей демонстрировали множество таблиц, правил и тестов. Она подписалась на «Помощника матери» и поглощала каждый новый номер с жадностью. Слегка смущала ее только очевидная разница во мнениях Знающих Людей.

Безусловно, Билли, в отличие от Бертрама, осознавала Огромную Ответственность и ставила свое Величайшее Сокровище выше всего остального.

В июне Бертрам снял коттедж на южном побережье, и семья обосновалась там до наступления настоящей жары. Коттедж находился всего в часе езды от Бостона, но Уильям сказал, что, пожалуй, не поедет и останется в Бостоне, отоспится дома и будет обедать в клубе до середины июля, когда он собирался в Мэн удить рыбу. В этом году обычная поездка должна была состояться чуть раньше, чем обычно.

– Дядя Уильям, вам же будет так одиноко, – пожалела его Билли, – одному, в таком большом доме.

– Нет, не будет, – возразил дядя Уильям. – Я же только сплю дома, – сказал он со странной улыбкой.

Возможно, Билли не до конца поняла значение этой улыбки, а также неосознанное ударение на слово «сплю», потому что ее все это совершенно не встревожило.

Уильям же не мог дождаться этой возможности поспать. С момента появления ребенка ночи Уильяма перестали быть спокойными. Вечера, впрочем, тоже.

Некоторые из правил и тестов Билли ее маленький сын терпеть не мог и не стеснялся это демонстрировать. Билли говорила, что ребенку полезно кричать, потому что это развивает легкие, но Уильям был совершенно уверен, что ему самому это вредно. Когда ребенок плакал, Уильям обязательно вскакивал и мчался к нему, и ему каждый раз приходилось напоминать Билли, что наверняка какая-то булавка ранит мальчика. Как будто он, Уильям, взрослый сильный мужчина, мог спокойно сидеть и курить трубку или лежать в уютной постели, когда это чудесное маленькое создание рыдает так отчаянно! Другое дело, если бы он не знал об этом плаче. Так что Уильям предвкушал тихие мирные ночи, когда он ничего не сможет услышать.

Вскоре после поселения Билли в коттедже тетя Ханна и Алиса Грегори приехали на день. Тети Ханны несколько недель не было в Бостоне, так что она довольно давно не видела малыша.

– Господи, как же он вырос! – воскликнула она, подхватывая ребенка на руки и наклоняясь поцеловать его.

В следующую секунду она чуть его не уронила, так громко закричала Билли:

– Тетя Ханна, нет! Подождите, пожалуйста! – она поспешила к маленькому буфету в углу и достала оттуда бутылочку и кусок стерильной ткани. – Мы всегда стерилизуем губы, прежде чем целовать ребенка, так гораздо безопаснее.

Тетя Ханна так и села, не выпуская ребенка из рук.

– Глупости, Билли! Как тебе это в голову пришло! И что в бутылочке?

– Всего лишь листерин, тетя Ханна, – обиделась Билли. – И это вовсе не глупости, это очень разумно. В «Гигиеническом руководстве для матерей» написано, что…

– Я думаю, что могу поцеловать его ручку, – резко перебила ее тетя Ханна, – не навещая предварительно городскую больницу!

Билли пристыжено засмеялась, но не собиралась сдавать позиции.

– Нет, нельзя. Даже ножку. Он все равно сует их в рот. Тетя Ханна, почему он считает, что все на свете, от его собственных пальцев до часов отца или помпонов на сумочке гостьи предназначено для еды? Я же не могу стерилизовать все на свете и избавить его от всех микробов.

– Постройте ему противомикробную комнату, – засмеялась Алиса Грегори, протягивая мальчику палец.

Билли резко обернулась.

– Ой, вы тоже об этом читали?! – воскликнула она. – Мне показалось, что это страшно интересно. Я размышляла, смогу ли устроить такую.

– Вы же не хотите сказать, что это правда возможно? – удивилась Алиса.

– Ну, я читала об этом в журнале, – заявила Билли, – вроде бы это несложно. Нужно только пастеризовать воздух, нагрев его до ста десяти с половиной градусов по Фаренгейту на семнадцать с половиной минут. Я все цифры запомнила.

– Да уж, совсем просто, – подняла брови тетя Ханна.

– К сожалению, мне этого не сделать, – призналась Билли грустно, – Бертрам ни за что в жизни не согласится. Он постоянно демонстрирует ребенка любому: Тому, Дику и Гарри, которые приходят к нам с женами, а если открыть дверь детской, то туда попадут микробы. Да, и почему-то нельзя пастеризовать визитеров, нагрев их до ста десяти с половиной градусов на семнадцать с половиной минут. Не представляю, как вообще пользоваться этой комнатой. Разве что завести систему… шлюзов, какие бывают на каналах, что ли.

– Святые угодники! Шлюзы! – почти простонала тетя Ханна. – Алиса, заберите, пожалуйста, этого ребенка… если у вас, конечно, есть сертификат о стерилизации. Я хочу снять шляпку и перчатки.

– Возьму, конечно, – засмеялась Алиса, – прямо под носом у матери. – Тут она лукаво посмотрела на Билли. – Мы поиграем в ладушки, поваляемся по полу и займемся тысячью интересных вещей, так что совсем забудем, что в мире есть микробы. А, детка?

«Детка» прокряхтел свое полное согласие, но его мать испугалась.

– Конечно, Алиса, поиграйте с ним, – с сомнением сказала она, – но недолго. Не больше пяти минут.

– Пять минут! Ничего себе! Я приехала из самого Бостона, только чтобы посмотреть на него, – возмутилась Алиса. – И в чем же дело? Ему пора спать?

– Ах нет, до этого еще тринадцать минут, – ответила Билли, посмотрев на часы. – Просто мы никогда не играем с ребенком больше пяти минут за раз. В «Научном уходе за детьми» сказано, что это не мудро, а для некоторых детей даже опасно, если им еще не исполнилось шести месяцев. Они от этого нервничают, – тревожно объяснила она, – так что нам следует быть осторожнее. Бертраму-младшему всего четыре месяца.

– Да, конечно, – вежливо согласилась Алиса,