сорваться Черенок.

Опухший клон Ильи Ильича Прямухина висел сейчас вдоль земли, одной рукой удерживаясь за колоннаду. В другой руке Черенок крепко сжимал пакет с пивом.

— Светочка! Помоги, пожалуйста! — прокричал он сквозь гул воронки.

Тут пакет порвался и в сторону ненасытной магической хреновины одна за другой полетели банки.

— Не-е-е-е-еееет! — закричал Черенок.

— Да! — улыбнулась ведьма.

В волшебных сполохах голубого магического света азартно сверкнул её золотой клычок.

— Ну наконец-то! — сказала ведьма. — Наконец-то портал открыт!

Глава 10

Про усталость

Увы и ах, орёл оказался самым обычным. Двухглавым, конечно, но в остальном — просто обычный орлик. Кислотой не плевался, в феникса не превращался, смерчи не кастовал и особой грузоподъёмностью не отличался. Птица, как птица.

Зато крококрот! О, да! Вот это настоящая машина для убийств! Да притом такая, которая может незаметно пробраться куда угодно и сожрать кого угодно. Надо бы протестить его в городе и посмотреть, сможет ли он так же играючи пробиваться сквозь асфальт, как сквозь землю, но… что-то мне подсказывает, что сможет.

Итого — пока что задействованы три бомбожопки. Муравьедомёт, орёл и крококрот.

— Я думаю, они готовы, — сказала Правая, глядя на детей с моего плеча; пи-пи-пи для удобства опущу.

— К чему они готовы? — не понял я.

— К самостоятельной жизни. И к охоте, которую ты затеял. Я им больше не нужна.

— Погоди-ка… а ты? Ты что, хочешь уйти? Я думал, у нас всё хорошо.

— У нас всё хорошо, хозяин. Но я действительно хочу временно покинуть тебя.

— Не понимаю. Зачем?

— Я всегда была рядом с тобой, — сказала Правая. — И пусть я не понимаю человеческий язык, я понимаю, что происходит. Ты собираешься воевать с чёрными людьми, верно?

— Верно, — ответил я. — Что ты знаешь о чёрных людях?

— Ничего. Могу лишь предположить, что они очень опасны.

Бомбожопица спрыгнула прямо с плеча, пропала в кучке осенней листвы, но тут же вынырнула и пристально уставилась на меня. А в глазе у неё тоска напополам с решимостью.

— Перед битвой с ними, тебе нужно собрать все силы, — сказала Правая. — И именно поэтому я хочу отправиться на свою собственную охоту. Соло.

— Погоди-ка… Ты что, собираешься…

— Да, хозяин. Я найду и приручу матку химер. Не знаю, сколько времени мне на это понадобится, но очень надеюсь не опоздать.

Будто в дешёвом ромкоме, на меня нахлынули воспоминания. Не чёрно-белые, а уютные такие, засвеченные по краям и в слоу-мо. Вот мы с Правой бежим по лугу и смеёмся, вот едим разноцветное мороженное, а вот я раскачиваю её на качелях. Вот я поправляю одеяльце, под которым сопит моя усталая бомбожопка, а вот она тужится в коробке.

Никаких взрывов, никакой боли, никаких страданий и уж тем более скорби. Память уже успела вымарать всё самое плохое.

«Ампутация-ация-ация, — в очередной раз эхом прокатилось у меня в голове. — Ягодицы-дицы-дицы».

Чёрт, случалась ли за всю историю человечества более удачная пластическая операция? Наверное, нет. Наверное, у меня самая лучшая ягодица на свете. И… ох… Только сейчас понял, как же на самом деле боюсь её потерять…

— Это опасно, — сказал я.

— Я знаю. Но гораздо опасней будет, если я не справлюсь.

У меня аж слеза навернулась. Мелодрам насмотрелась что ли, сучка такая?

— Хорошо, — сказал я. — Спасибо тебе, Правая.

— И тебе спасибо, хозяин. За всё спасибо, — бомбожопица задержалась на секунду и побежала прочь, в осенний тверской лес…

* * *

После расставания с Правой настроение хоть и было немножечко лирическим, но от своих затей я не отказался. Выпивка, еда и девки. Очерёдность не важна; в целом неплохо было бы совместить всё и сразу.

Мы с Лосями быстренько зашли в село, где жила пострадавшая от крококрота бабушка и её беременная дочь. Нихрена нового у неё дома не появилось, — а уж тем более того, чего она не ожидала, — а потому мы просто сообщили о том-де, что можно больше не бояться за коров и засобирались в обратный путь.

Поручик сел за руль, я рядом.

Как это обычно бывает, ничто не предвещало беды.

Дилинь-дилинь-дилинь! — скрытый номер. Кто бы это мог быть? Хотя чего это я? Вполне понятно кто.

— Алло?

— Алло, Илья, здравствуйте. Это Ольга К о винская.

— Здравствуйте, Ольга Георгиевна. Как дела?

Я прямо услышал, как у императорской дочери поднялись брови. Наверняка ей очень хотелось ответить: «Пока не родила», — или попросту послать меня нахуй, но стоит отдать ей должное. К о винская сдержалась.

— Куда интересней мне было бы обсудить ваши дела. Вы определились с ответом?

— Пока что нет, Ольга Георгиевна, — ответил я. — Всё-таки не обои в прихожую выбираю. Нужно ещё раз хорошенечко всё взвесить.

— У вас было достаточно времени, чтобы всё взвесить. Я жду от вас ответ.

— Ольга Георгиевна, прошу вас, ещё неделю.

Тишина в ответ порядком затянулась, но в конце концов:

— Ладно, — сказала К о винская. — Думайте, — и повесила трубку.

Отлично! Выиграл ещё неделю. Пока я буду баловаться всякими излишествами, запрягу Вышегора на поиск новых химер; побольше да пожирней. А завтра же по утру снова отправляемся в лес.

Дилинь-дилинь-дилинь, — и снова скрытый. Забыла что-то?

— Да, Ольга Георгиевна?

— Э-э-э, — растерялся мужской голос на том конце провода. — Это Дрын-дын-дын Дрын-дын-дынович.

— Дрын-дын-дынов?

— Он самый! — обрадовался мужчина. — Илья Ильич, звоню вам из операционной.

— Что случилось⁉

У меня аж сердце ёкнуло.

— Со Святопростом всё в порядке⁉

— Ну-у-у, — протянул Дрын-дын-дынов. — Как вам сказать?

— Да говорите уже как есть!

— Подопытный сбежал. Сказал, что хочет покурить напоследок, вышел из операционной, но так и не вернулся. Камеры наблюдения зафиксировали, как он покинул верфь и сел на такси.

Пришла беда оттуда, откуда вообще не ожидал. Сбежавшая невеста, блядь. И где мне его теперь искать?

— Он что-то говорил вам перед тем, как исчезнуть? Вспомните. Быть может, было что-то интересное.

— Пожалуй, да. Было. Он несколько раз повторил о том, что ему очень жаль пропускать из-за операции концерт какой-то группы. Название ещё такое… Как будто бы с ошибками… Дайте-ка вспомнить…

— Осквиртители Могил?

— Да! — воскликнул Дрын-дын-дынов. — Точно! Я ещё пытался сообразить, что это за игра слов такая? Какой-то молодёжный сленг?

— Типа того.

— А что это означает?

— Ну, — я всерьёз задумался. — Представьте себе неисправный питьевой фонтанчик, вот только… Так! Не время сейчас для ликбеза! Спасибо вам большое за информацию, Дрын-дын-дын Дрын-дын-дынович, ну а теперь мне нужно поспешить, — сказал я. — И на всякий случай не расходитесь, постараюсь доставить вам подопытного в ближайшее время.

— Хорошо, Илья Ильич.

Не знаю, склонен ли Святопрост к загулам и запоям, но сейчас для них не лучшее время. У меня осталась всего лишь неделя на подготовку. Не знаю, что за улучшение ему предстоит, — подробности операции держали в тайне даже от самого Святопроста, — но какой-то период реабилитации ему будет нужен в любом случае. Плюс время на то, чтобы свыкнуться со своими новыми плюшками.

Так что откладывать нельзя. Я открыл поисковик и быстренько загуглил место проведения сегодняшнего концерта.

— Поручик, мы едем в Торжок…

* * *

Пузо притормозил возле бара, в котором проходило выступление. Проходило, проходило, да и прошло уже. Из дверей кабака валила целая толпа патлатого народа в мерче «Осквиртителей».

Я выскочил из машины и тут же выхватил из толпы парочку говнарей.

В целом, никакой предвзятости к этим ребятам я не испытывал, — сам когда-то был таким, — но вот ароматы… ох, ебать… у меня аж флешбеки начались. Доводилось мне бывать в самом эпицентре слэма, и вот что хочу сказать — этот запах ни с чем не перепутаешь. Сладкая нотка от пролитого на пол пива плюс дешёвая табачина и бескомпромиссный, всеобъемлющий, обволакивающий запах пота. Не потому, что беда с гигиеной, а потому что за несколько минут дьявольской пляски в духоте и тесноте промокаешь насквозь. А потом об тебя трутся такие же мокрые, как и ты, так что воняешь ты не только собой, а сразу же всем залом.

— Ребята, вы не видели здесь клона по имени Святопрост?

— Ну конечно! — долго разговаривать не пришлось. — Самый безумный ебанат из тех, что я когда-либо видел! Просто бешеный!

— Серьёзно?

— О, да! Вылез на сцену с пивной кегой, пробил её клешнёй и поливал толпу; осквиртители сказали, мол, парень в теме и не стали прогонять. Потом он сальтухи крутил и бегал по сцене. Пару раз в толпу прыгнул. А в перерывах между песнями орал о том, что у него