в ширинах стола.

— Неплохо, — шепнула в ответ она: — А вдруг он и не врёт? Где Злата⁈

— А, опять дурью мается. Я её уже всё утро зову!

Дочь императора сама попробовала прозондировать ренегата, пристально вглядываясь сквозь прищуренные ресницы в его силуэт:

— Нет… не получается самой. В чём-то он кривит душой, но не пойму в чём, — и полным голосом: — А что вы просите за эту информацию?

Перебежчик вздрогнул и сказал еле слышно:

— Убить кое-кого…

— Что? Громче!

— Уб… У меня есть враг. Я хочу, чтобы его убили!

— А сами вы не способны? Вы же на линии фронта. Можно бы было подстроить несчастный случай, а не обращаться ко вражеской армии.

— Я… я маленький и слабый человек. Я всего лишь скромный слуга Амаля! Я не способен на подвиг, только на предательство!

— И вы так смело признаётесь? — подняла взгляд принцесса: — Да вы мерзавец.

— Ну и пусть. Пусть я мерзавец, пусть я ничтожество, но я буду жить, а мои враги — умрут! Это вам, демонам и полубогам, у которых даже женщины в сто раз сильнее наших самых могучих воинов, честь сражаться лицом к лицу, а у нас, людей, принято убивать врагов тем оружием, которое нам по силам. Если бы я мог взять меч — я бы зарезал его! Если бы я лучше него стрелял — я бы застрелил его! Но я могу только предать, поэтому я прошу вас убить его!

— А больше вам ничего не надо⁈ Ни денег, ни должности? — продолжал допрос незнакомый призрак, садясь на стул и картинно оправляя складки на тоге.

— Нет. Я верный сын Амаля и ратую за возвращение Республики, где гражданам не требуются деньги!

— Правильно, — похвалил незнакомец в тоге.

— Кто это⁈ — спросила демонесса драгонария.

— Трибун флота Прибеш, действительный сенатор. Та ещё заноза в… одно место, — тихо-тихо ответил Тардеш.

Тот тем временем продолжал:

— Согласно законам Республики, и заветам боевого братства и союзнического долга Сынов Амаля, в случае, если ваше содействие приведёт к военному успеху Армии и Флота Республики, вам будет дозволено указать от пяти до семнадцати позиций в проскрипционных списках, и получить во владение имущество репрессированных лиц. Это стандартная награда, она полагается каждому агенту Республики и Сената без предварительных условий. Мы рады вашему содействию и рассмотрим предложение на ближайших заседаниях Штаба в наивысочайшем приоритете. Товарищ по партии Второй Архидрагонарий Республики Тардеш?

— Да, я тоже говорю союзникам, что неплохо бы обдумать это предложение. Центурион, отведите пере… агента в тюрьму и обеспечите надёжную охрану.

— Нет-нет-нет! — завопил надзиратель, заболтав в воздухе своими короткопалыми ручками: — Меня нельзя в тюрьму! Мне надо через час быть на месте, иначе заменят, и они обнаружат проход!

Призраки синхронно глянули на часы в своих дальневизорах:

— Центурион! — опять приказал Тардеш: — Возьмите ближайший транспорт и скрытно доставьте агента на позиции генерала Сидзуки! Там обеспечьте скрытое сопровождение и продолжайте контроль территории до следующего сеанса связи или особых распоряжений!

— Когда вы сможете вернуться? — спросили у ренегата.

— Завтра, в двадцатом часу ночи. Но к обеду я должен сдать дежурство!

— Понятно. Вас снабдят контрольно-следящей аппаратурой, и вживят подрывное устройство, которое сработает, если вы не деактивируете его до двадцати одного часа ночи. Деактивировать его смогут только наши инженеры, не пытайтесь сами, мы это проконтролируем. Вам ясна ситуация?

— Да, товарищ начальник.

— Отлично, и перешел на язык демонов: — Он что-то секретное мог увидеть?

— Кроме вас — ничего, товарищ драгонарий, — ответили ему призраки.

— Замечательно. Исполняйте приказ, центурион.

Аюта — необычный воинский чин

Когда за предателем хлопнула дверь, Мацукава заметил:

— Не думаю, что у нас много времени, чтобы воспользоваться этим предложением.

Принцесса кинула на него взгляд: на её заседаниях самурай имел последний, наименее важный голос.

— Почему вы так думаете, генерал?

— Это существо столь же ненадёжно по части здоровья, как и по части верности. Да и глядя, как его затрясло от радости, я боюсь — не проговорился бы он, лелея мечту о торжестве над заклятым врагом.

Принцесса фыркнула:

— И так ясно, что он мерзок.

А Тардеш заметил:

— Я бы не стал торопиться ему верить, товарищи союзники.

— Почему? — удивилась девушка и сразу же сама ответила: — Ах да, всё-таки предатель…

— Да нет… Просто предположим, что ход существует, какие у него могут быть настоящие размеры, исходя из того, что мы знаем о высших демонах и полубогах? Думаю ситуация намного менее радужная чем он расписывал. Даже имея все технологии Индры, копать, пришлось бы осторожно, чтобы не засекли охранные системы. Большой выброс энергии да ещё возле зоны особого внимания, какой является тюрьма, поднял бы тревогу. Недоучившийся инженер во мне говорит, что дыра должна быть минимальной, впритык по силуэту. Ну и извилистая, наверное — вслепую ведь копал. Много вы войска в наговские норы могли провести, а, маршал?..

— Вы что, драгонарий-доно, думаете, я всю армию туда запихивать собралась? Нет, это смешно, — она скрестила руки на груди и изобразила смешное надуто-обиженное лицо:- Небольшой отряд ниндзя, который выведет из строя одну из электростанций, а? Какая-нибудь из ваших элитных когорт⁈

Все призраки синхронно покачали головами:

— Вы неправильно представляете структуру наших войск, маршал Метеа. Элитные когорты — это совсем не ваши ниндзя, это тактические подразделения. Они действуют быстро, эффективно, но грубо и шумно. Когорта, скорее всего, даже не дойдёт до тюрьмы — они не решают задачи скрытного проникновения. Здесь нужны именно диверсанты, а их на эту кампанию Сенат не выделил…

— Тогда… тогда я попрошу у отца несколько ниндзя!

— Ваши телохранители добирались сюда две недели, недавнее пополнение — и того дольше. Даже если мы пошлём за ними корабль… не думаю, что тайна продержится столько времени.

— В крайнем случае, я бы сама могла взять несколько опытных воинов и своих телохранителей, и пробраться в крепость.

Тардеш вздрогнул:

— Надеюсь, это только в порядке предположения⁈ Я думаю, что было бы глупо жертвовать таким офицером, как вы, в такой глупой авантюре, как эта…

Несмотря на резкую отповедь драгонария, упрямая принцесса весь оставшийся день и ночь только и думала, что о последней идее, и, мало-помалу, в конце