— Укажу как содействие в раскрытии, — серьёзно пояснил подполковник. — Нельзя отбивать у сотрудников желание раскрывать преступления. Свою работу они сделали, проявили бдительность. Преподнесли нам Емелина на блюдечке. А с Емелиным мы продвинулись по доске на несколько клеток в нужном направлении. Пусть премию инспекторам выпишут, заслужили.

Возвращая рапорт, Кораблёв в который раз подивился дипломатическим способностям Птицына. Сам бы Саша поступил иначе, высмеял бы продавцов полосатых палочек, дав им добрый совет — не лезть в суконный ряд со свиным рылом.

Дверь кабинета открылась, образовавшийся сквозняк пугающе громко стукнул фрамугой, звякнуло стекло, шелестя, полетели с приставного стола на пол листы бумаги.

Вадим Львович поспешил закрыть окно, Саша нагнулся за сметенными ветром документами, а в помещение входил Давыдов. В руке он держал зачехлённое ружьё. Выражение лица у начальника РУБОПа было лукавое.

Тем не менее он не забыл поздравить Кораблёва.

— Александру Михайловичу моё почтенье. Не дают вам нехорошие люди праздник отметить.

— Денис Владимирович, похоже, с уловом, — Птицын в предвкушении хороших новостей потёр руки. — Хвались скорее!

— Да чего хвалиться, — безразличным тоном говорил начальник РУБОПа, выкладывая улов на стол и расстегивая молнию на чехле.

Саше не приходилось раньше видеть ружья такой модели. В его понимании оно совершенно не походило на охотничье — короткое, в сложенном состоянии длиной сантиметров около шестидесяти, с рифленой пистолетной рукояткой, без привычного деревянного приклада. Воронёный ствол располагался под магазином.

— Это вот та самая «Рысь» и есть? — спросил Кораблёв, наклонив голову к плечу.

— РМБ-93, — таким ответом ограничился хозяин кабинета.

Его интересовали подробности изъятия оружия.

— Не интригуй, Денис, рассказывай!

— А рассказывать, Вадим Львович, особо и нечего. Приехали мы с Павлом Викторовичем в адрес. Позвонили в дверь: динь-динь, открывает нам женщина заплаканная. «Кто вас обидел? — спрашиваем, — Не в жилище ли прячется ваш обидчик?» С разрешения проживающего лица проходим внутрь, квартира двухкомнатная, улучшенной планировки. В спальне на красивом покрывале лежит в одежде и в обуви гражданин Рипке Раймонд Юльевич. Причина слёз сразу прояснилась. Какой жене понравится, когда муж в грязных сапогах на постели развалится? Далее выяснилось, что числящееся на нём охотничье ружье гражданин хранит ненадлежащим образом. Не в сейфе, как полагается, а под кроватью. Чем совершает административное правонарушение, предусмотренное… не скажу какой статьей КоАП РСФСР… не помню, профессионалы ЛРР подскажут. Мы предложили нарушителю проехать с нами, возражений с его стороны не поступило.

Закончив изложение, майор, посверкивая глубоко спрятанными медвежьими глазками, наблюдал за произведенным эффектом.

— Так просто? — недоверчиво мотнул головой Птицын, окончательно повеселевший.

Низко нагнувшись над столом, он поводил носом около дульного среза ружья, уловил кислый запашок.

— Недавно стреляло. После выстрела не чистилось.

— Я же говорю, плохо гражданин Рипке ухаживает за оружием, — поддакнул Давыдов.

— Чего он говорит? — Вадиму Львовичу не терпелось узнать дальше.

— С этим проблема, — рубоповец развел руками, — непонятно, чего он говорит. Мычит, слюни, извиняюсь, пускает, а слова разобрать невозможно.

— Как так? Почему?

— По ходу дела, на стрелке ему челюсть срубили.

— Так ему в травмпункт надо, — эту реплику вставил Кораблёв.

— Он без нас туда съездил. Мама дорогая, ему там запечатали рот железными скобками, как роботу, — притворно ужаснулся Давыдов.

Рипке майору не было жаль нисколько, он не скрывал этого.

— Он у вас наверху? — спросил подполковник.

— Да, Павел Викторович к нам его сопроводил. Говорить Раймонд временно не может, а слушать и писать не разучился. Так что общение с ним возможно. С вашего разрешения я поднимусь к себе. Не терпится задать гражданину ряд вопросов.

— Изъятие ружья как оформили? — поинтересовался заместитель прокурора.

— Никак. Ружье Раймонд Юльевич в милицию добровольно принёс.

— Понял, товарищ майор. Следователь изымет выемкой у владельца. — Саша ещё раз внимательно посмотрел на черневшее в расстегнутом чехле ружье. — Забирай. Надеюсь, руками не трогали?

— Обижаете, Александр Михайлович, — дёргая за собачку заевший замок молнии, устало улыбнулся начальник РУБОПа.

Через минуту он удалился. Кораблёв закурил, поискал глазами куда стряхивать пепел. Птицын дотянулся до тумбочки, взял стеклянную пепельницу, выставил её на середину стола, сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой. Смежил напряжённые веки и с наслаждением затянулся.

— Какая по счёту? — спросил наслышанный о героической борьбе подполковника с табакокурением Саша.

— Вторая.

— Здорово, и у меня с утра — вторая… — Кораблёв сделал театральную паузу. — …Пачка.

— Спонтанно всё произошло. — Вадим Львович откинулся на спинку скрипнувшего креслица, шевельнул плечами.

— Чего? — не понял Саша.

— Убийство, говорю, спонтанное, идиотское. Раймонд до сих пор в себя прийти не может. Ружье спрятал… ха, под кроватью, даже почистить не удосужился… Одетый милицию дожидался. Не удивлюсь, что босс его премудрый до сих пор об убийстве не знает.

— Почему так думаешь? — Заместитель прокурора затушил догоревшую до белого фильтра сигарету, чувствуя, что не накурился.

— Если бы Катаев владел информацией, он бы сразу Раймонду адвоката подогнал, а то и двух. Или бы спрятал его, увёз из города. На Рипке в катковской корпорации слишком много завязано. Он — финансист сильный, мозг у него как компьютер работает. Что ж, ситуацию надо использовать. Как говорится, сейчас или никогда.

— Рипке не судимый?

— Откуда? Школу — с медалью закончил, экономический институт — с красным дипломом. Ботаник!

— Как же его в ОПГ попасть угораздило?

— Поднимись на третий этаж, задай ему вопрос. Хотя, чего ноги бить, я знаю, что он ответит.

— Чего?

— А что такое ОПГ, спросит он и с чем его хавают? Раймонд уверен, что бизнес, в котором он работает, легальный на сто процентов. Катаев по его разумению — законопослушный предприниматель. Кстати, Александр Михайлович, ты сам с Катком когда-нибудь общался?

— Повода не было. Фотки мне рубоповцы показывали, внешне представляю.

— Умный он мужик, скажу я тебе, и характерный. На бандита не похож ни капли. Впечатление на людей производит сильное, даже на тех, которые о подноготной его наслышаны. Весной в депутаты Законодательного Собрания намерен баллотироваться, между прочим.

— Да ну… Кто его изберёт? Лидера ОПГ?

— Электорат изберёт, электорат. Ладно, политику — в сторону, не наша делянка. С одного боку мы на территорию Сергея Альбертовича подкопчик ведем, копнем теперь с другой стороны. Отсюда, поди, ближе… — Птицын углубился в свои размышления.

Кораблёв поднялся со стула, убрал в «дипломат» записи, которые делал во время совещания.

— Поедешь на праздник? — встрепенулся подполковник. — Где отмечаете? Давай, Сергуня мой тебя отвезёт. Или ты на колёсах?

Саша снял с вешалки дублёнку, перекинул через согнутую в локте руку.

— Поднимусь я, Вадим Львович, всё-таки к Давыдову. Гляну, хорошо ли Рипке себя ведёт. Кстати, о девочках. Вот его на семьдесят два часа в качестве подозреваемого задержать реально.