«ПОСТАНОВИЛИ:

Заслушав и обсудив постановление бюро Василеостровского райкома ВКП(б) от 25 марта 1949 года “Об итогах научной работы Института литературы Академии наук СССР за 1948 год и плане на 1949 год”, общее собрание партийной организации Института литературы горячо одобряет это постановление и принимает его к неуклонному исполнению и руководству во всей своей дальнейшей работе.

Решения партии в области искусства и литературы постоянно заостряли внимание партийных организаций на необходимости последовательной и принципиальной борьбы за марксистско-ленинскую и сталинскую методологию. Решение ЦК ВКП(б) о журналах “Звезда” и “Ленинград” по вопросам театра, кино и музыки во всем объеме ставило вопрос о развитии искусства и литературы, национальной по форме, социалистической по содержанию. Статьи в газетах “Правда”, “Культура и Жизнь” об антипатриотической группе театральных критиков со всей остротой и принципиальностью поставили вопрос о разгроме безродного космополитизма, формализма и прочих пережитков буржуазного литературоведения. Последователи буржуазных “теорий”, люди, преклоняющееся перед буржуазной европейской и американской упадочной культурой, – безродные космополиты, наносили прямой ущерб интересам народа, интересам советской литературы и искусства.

В Ленинграде особенно сильно сказалось засилье безродных космополитов и формалистов в области литературоведения. Еще в 20‐е годы в Ленинграде развернули свою “деятельность” декадентствующие эстеты-формалисты Эйхенбаум, Шкловский, Тынянов, Жирмунский, несколько позднее Гуковский и др. В их школе воспитано поколение безродных космополитов, ныне разоблаченные Янковский, Шнейдерман, Дрейден, Цимбал – в области театральной критики; Коварский, Трауберг – в области киноискусства и ряд писателей. В области литературоведения их прямыми учениками являются Бялый, Рейсер, Бухштаб, Гинзбург, Серман, Битнер, Лотман, Найдич и др.

Идейно и организационно сплоченная группа безродных космополитов, возглавляемая Б. М. Эйхенбаумом, В. М. Жирмунским, М. К. Азадовским, Г. А. Гуковским, “оккупировала” филологический факультет университета и Институт литературы АН СССР, превратив их в свои основные цитадели.

Антипатриотический характер этой группы раскрывается в так называемых “научных” работах ее членов.

Б. М. Эйхенбаум выразил идейные основы группы наиболее точно и ясно: “Жизнь идет не по Марксу, тем лучше” – заявлял он в 1922 г. и уже с того времени начал вести активную борьбу с марксизмом, ленинской теорией отражения. “Славяно-русская культура пришлась мне не по вкусу”, – писал он в 1929 г., и, раболепствуя перед буржуазным Западом, заявлял, что он поставил себе основной целью “пропагандировать европейскую культуру на русской почве”. В своих псевдонаучных работах он оклеветал великих русских писателей Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Белинского, боролся против ленинского понимания творчества Льва Толстого. В статье “Поговорим о мастерстве” [sic!] (“Звезда”, № 1, 1945), он прямо выступил против политики партии в области художественной литературы.

Г. А. Гуковский, в прошлом ученик формалистов, ныне является наиболее воинствующим главарем антипатриотической группы литературоведов, наглым пропагандистом космополитизма, идеализма и буржуазного эстетства. Особенно разнузданный и клеветнический характер носит его книга “Пушкин и русские романтики” (1946), в которой он превратил гениального поэта русского народа Пушкина в индивидуалиста-эстета, оторванного от национальной почвы, в отголосок чужеземных культур. В статьях о Гоголе, опубликованных в последнее время (1948 и 1949 гг.), Гуковский снова выступил воинствующим космополитом-формалистом, апологетом буржуазного литературоведения. Безродный космополит Г. А. Гуковский особенно опасен еще и потому, что он прочно окопался в Институте литературы АН СССР, в Ленинградском университете, в Л. О. Педагогической академии, в городских лекториях и издательствах.

Старейший представитель буржуазного космополитизма В. М. Жирмунский начал свою деятельность с пропаганды мистики и мракобесия (книги – “Немецкий романтизм [sic!] и современная мистика” – 1914, “Религиозные отречения в истории романтизма” – 1916). В советские годы он перешел к формализму в области поэтики и языкознания и к буржуазному компаративизму, последовательно проводя космополитизм типа А. Н. Веселовского в истории литературы и фольклористики. Позиции Жирмунского, в частности, его последняя книга “Узбекский эпос”, справедливо разоблачены в партийной печати.

Возглавляемый им сектор западных литератур до сего времени не отказался от низкопоклонства перед враждебной нам буржуазной культурой. Так, например, на двух заседаниях отдела (ноябрь 1948 г. и февраль 1949 г.) обсуждалось творчество фашистского писателя Пиранделло, и эти заседания по существу явились реабилитацией члена фашистской партии. В области подготовки кадров по западной литературе Жирмунский создавал семейственность и групповщину и выдвигал своих оруженосцев из числа политически сомнительных людей для занятия ответственных должностей в ленинградских и провинциальных научных учреждениях. В результате этого в настоящее время изучение зарубежных литератур оказалось в значительной степени в руках школки Жирмунского.

Давний апологет космополитизма М. К. Азадовский один их первых поднял на щит вредную компаративистскую теорию Веселовского. В его работах по Пушкину творчество великого национального русского поэта сводится к заимствованиям из западноевропейских источников. В своих лженаучных комментариях к “Русским народным сказкам” Азадовский всячески стремился доказать, что русские сказки представляют собой разновидность мировых “бродячих сюжетов”.

Азадовский отрицал значение русского советского фольклора, собиранию и изучению которого он всячески препятствовал; по вине Азадовского задержана подготовка и выпуск трехтомного издания “Русский фольклор”.

Только антипатриотическими взглядами Азадовского можно объяснить появление в заграничной прессе разных редакций его известной статьи о Пушкине (из Временника № 3, 1937). В этих статьях особенно акцентируется мысль (отсутствующая в русской статье) о том, что русский народ и русская литература пойдут по “великому пути западноевропейской культуры”.

К числу активных членов группы принадлежит Г. А. Бялый. В своих работах он отрывает творчество русских писателей от национальной почвы, от реальной жизни, от классовой борьбы, стремится поставить их в зависимость от иностранных влияний (например, Тургенева в зависимость от Мюссе, Шопенгауэра и т. д., Гаршина – от Андерсена и Флобера, Короленко – от европейских романтиков), сводит анализ их творчества к формалистическим разборам. Особенно ярко все это сказалось в таких его работах, как книга о Гаршине (1937), статья “Короленко и Горький” (1948 г.), глава о Тургеневе, предназначенная для VIII тома “Истории русской литературы”. Как убежденный космополит, Бялый раболепно восхвалял в 1943 г. американскую буржуазную демократию (ст[атья] “Короленко и Америка”). В указанной работе о Тургеневе Бялый нагло клевещет на русский народ, приписывая Тургеневу будто бы он считал национальными русскими чертами самодурство и жестокость, терпеливость и кротость, космополитизм и т. д.

Бывший меньшевик И. И. Векслер является автором глубоко порочных работ о Тургеневе, о революционно-демократической критике, Решетникове и об А. Н. Толстом. В Институте ему было доверено руководство аспирантами. Он создал семейственность, доходящую до того, что, являясь заместителем главного редактора академического издания Г. Успенского, поручал работу своему пасынку Серману и невестке [Р. Зевиной], превращая государственное дело в источник наживы.

С этой группой сближается П. Н. Берков, допускавший серьезные космополитические извращения русского историко-литературного