— Она была тихой и задумчивой?

— Да, эта девушка стала какой-то слишком тихой. Хотя раньше Наталия была, наверное, самая громкая из всех нас. Сейчас она совсем не похожа на ту девушку, которую я встретил в первый раз.

— Если честно, то это заставляет меня поволноваться…

— Слушай, а что с ней происходит? — слегка хмурится Даниэль. — Анна пыталась что-то узнать, но Наталия ничего не сказала и утверждала, что с ней все хорошо. Хотя ни Анна, ни я не сомневаемся, что с этой девушкой что-то произошло.

— Понятия не имею, — пожимает плечами Терренс. — В последний раз я видел Наталию несколько дней назад, когда мы с Ракель пригласили ее и Эдварда на ужин. И тогда она реально была какая-то зажатая, напуганная и очень тихая.

— Походу, она влипла в какую-то неприятную историю. Да и с твоим братцем у нее точно есть какие-то проблемы.

— В этом у нас с Ракель нет никаких сомнений. Правда, сейчас мы решили на время забыть о ее проблемах с Эдвардом на время и сосредоточиться лишь на состоянии самой Наталии.

— Знаешь, она немного напоминает мне Питера. Э-э-э, я имею в виду то, что они оба находятся в каком-то депрессивном состоянии… Только если у Питера депрессия уже давняя, то Наталия начала страдать ею совсем недавно.

— Неужели она настолько плоха, если ты сравнил ее с Питером? — округляет глаза Терренс.

— Сказать, что она в полном порядке, я не могу. Я знаю, что у нее серьезно болеет бабушка, и она сильно переживает за нее. Но мне кажется, это вовсе не единственное, что ее беспокоит. Рочестер переживает из-за чего еще, что и заставило ее так сильно измениться.

— Э-э-э… А что насчет внешности? Она как вообще выглядела?

— Грустной, немного усталой, более худой, чем прежде… В глазах не было какого-то огонька… Да и мне показалось, что у нее как будто уже нет тяги к жизни…

— Хочешь сказать, она выглядела такой же подавленной и разбитой, как и Питер в тот день, когда мы встретились с Джорджем?

— Что-то близкое к этому… И должен сказать, что мне не нравится все это. Вы с Ракель срочно должны что-то сделать! А иначе Наталия может впасть в такую же сильную депрессию, как и у Питера. И потом тебе придется спасать не только нашего барабанщика, но еще и свою подружку.

— Да, но что мы можем сделать? — недоумевает Терренс. — Наталия ничего не говорит никому, стала совсем скрытной и реально говорит не так много, как раньше. Раньше она была такая болтушка и могла запросто выдать все тайны своих подружек.

— Вот именно! А сейчас из нее гораздо сложнее вытянуть хоть слово. Думаю, если бы никто не обращал на нее внимания, то она бы так и сидела молча.

— Интересно, не могло ли все стать намного хуже с того дня, когда мы пригласили ее и моего братца на ужин? Если она уже тогда выглядела не очень, то сейчас определенно ей не стало лучше.

— Я тоже так думаю. Анна говорит, что Наталия целыми днями сидит дома и практически никуда не выходит. Даже не знаю, какое чудо помогло Ракель вытащить ее из дома и привести сюда.

— Насколько я знаю, ее родители недавно уехали в Мехико.

— Да, Анна говорила об этом. Они с Ракель как раз думали о том, чтобы устроить дома у Наталии женские посиделки.

— А как сама Наталия относится к этой идее, не знаешь?

— Моя девушка говорит, что блондиночка как-то равнодушно отнеслась к этой идее. Мол делайте что хотите. Хотя раньше, по словам Анны, она бы буквально душу продала ради какой-нибудь тусовки.

— Жаль, что ее родители тоже ничего не знают о том, что с ней происходит.

— Самые близкие ей люди и ничего не знают?

— Именно! Недавно ко мне домой приходила ее мать… Она хотела поговорить с Ракель, но в тот день ее не было дома. И тогда мать Наталии решила поговорить со мной.

— И что она тебе сказала?

— Практически ничего. Только больше убедила меня и Ракель в том, что с Наталией что-то происходит. Миссис и мистер Рочестер вообще не в курсе того, что происходит с их дочерью, хотя и подозревают, что Наталия может скрывать какой-то секрет.

— Анна говорила об этом много раз и тоже в этом уверена…

— Да… — Терренс быстро вытаскивает соринку из уголка глаза. — Есть предположение, что что-то произошло около четырех-пяти месяцев назад. В тот период, когда у меня и Ракель был конфликт, а Наталия познакомилась с Эдвардом.

— Но что могло произойти в то время? — разводит руками Даниэль.

— Понятия не имею. Но ее мать считает, что именно после знакомства Наталии с Эдвардом у нее начались какие-то проблемы.

— Хочешь сказать, ее знакомство с твоим братцем и какая-то беда связаны между собой?

— Возможно… Хотя я не хочу верить, что Эдвард является причиной всех ее бед.

— Ты вроде бы говорил, что он не любит ложь… Может, Эдвард просто устал от вранья Наталии и разругался с ней? Но не хочет, чтобы вы знали об этом?

— Это самая вероятная версия. Мы с Ракель уверены в том, что ее подруга сама все испортила своим вечным враньем.

— Черт, почему же эта девушка врет абсолютно всем: отцу с матерью, возлюбленному и друзьям? Такое чувство, что ее убьют, если она расскажет кому-то о чем-то очень важном.

— Да уж, не понимаю я ее… Не понимаю… — Терренс замолкает на пару секунд и резко выдыхает, проведя руками по своему лицу. — Ох, когда же все это закончится? То с группой появились проблемы, то Роуз впал в депрессию, то Эдвард с Наталией стали странно себя вести, то эта девушка что-то скрывает… Да еще и эти письма с угрозами…

— Э-э-э… Письма с угрозами?

— Ах да! — Терренс резко выпрямляется. — Я ведь хотел рассказать тебе кое-что про то письмо, которое мне вчера принесла Виолетта.

— Ну валяй, — пожимает плечами Даниэль. — Неужели все настолько серьезно?

— Именно, Даниэль! Когда мы с Ракель вернулись домой, и я показал ей то письмо, она показала мне еще одно.

— Ракель тоже что-то получила?

— Да. И знаешь, что за письмо мне прислали?

— Что?

— Оно было второй частью того письма, которое прислали Ракель. Именно поэтому смысл моего письма был утерян! Те письма являются одним целым! Соединив их вместе и прочитав полный текст, его смысл стал намного яснее.

— Ого! — Даниэль резко выпрямляется и уставляет