— Да! Кто-то оставил его на лобовом стекле ее машины в тот момент, когда она была на съемках за городом. Уж не знаю, как кто-то узнал, где Ракель будет находиться, но теперь ты знаешь, к чему все это привело.

— Насколько мне помнится, в твоем письме было написано про какие-то тайны.

— Да, и не только. Соединив два письма, мы с Ракель узнали, что нашей жизни скоро придет конец, и что есть какие-то тайны. Но если мы поймем, что нам делать, и кого спрашивать, то сможем разгадать многие секреты, которые скрывают те, кто нас окружают. А еще нам советуют оглядываться по сторонам, ибо случиться может что угодно.

— А из этого следует вывод, что кто-то вам угрожает.

— Знать бы только, кто это. У нас с Ракель нет никаких недругов, и мы не делали ничего плохого кому-либо. Мы и понятия не имеем, кто мог прислать нам эти письма с угрозами.

— А почему вы не идете в полицию? Ведь это явно откровенная угроза вашей жизни!

— Пока что мы не будем это делать. Но если ситуация станет еще хуже, и кто-то попытается напасть на нас, то тогда мы уже подумаем о том, чтобы написать заявление в полицию. Хотя по одному лишь письму будет трудно понять, кто за всем стоит.

— Смотри не дотяни до последнего, приятель. А иначе вы с Ракель потом влипнете в такие проблемы, что вам буквально придется бежать из города или страны.

— Пока что все спокойно, но мы все равно решили быть осторожнее. В первую очередь я настоял на том, чтобы Ракель пока что никуда не выходила из дома без меня.

— Думаешь, это поможет ей спастись, если кто-то захочет проникнуть в ваш дом?

— В любом случае дома будет безопаснее. Я надеюсь на то, что наш район находится под достаточно хорошей защитой, и никакой подозрительный тип не сможет просто так подойти к нашему дому.

— Э-э-э… А у вас с Ракель точно нет никаких ненавистников? Может, вы кому-то перешли дорожку и здорово подпортили чью-то жизнь?

— Нет, чувак. Я же уже сказал, что мы с Ракель не делали никому ничего плохого и поддерживаем хорошие отношения со всеми нашими знакомыми и друзьями из шоу-бизнеса и обычного общества.

— Однако тебе кто-то шлет письма с угрозами.

— Знаю… — Терренс на секунду отводит взгляд в сторону. — И уж точно было бы глупо предположить, что все это дело рук Эдварда.

— Эдварда? А он какое отношение имеет к этим письмам?

— Я ничего не могу утверждать, но Ракель считает, что проблемы Наталии и Эдварда могут быть как-то связаны с этими угрозами.

— Правда? — широко распахивает глаза Даниэль.

— Согласен, это полный бред! Я ни за что не поверю, что Эдвард или Наталия могут быть к этому причастен. Да, они явно что-то скрывают и чего-то боятся. Но я уверен, что это связано лишь с их отношениями.

— Ну знаешь… — Даниэль пару секунд молчит, поглаживая свой подбородок. — Это довольно серьезное подозрение… И я лично я бы не удивился, если бы это было правдой. Хоть твой братец и кажется тихоней, мы прекрасно знаем, что в каждом из нас может сидеть чертенок.

— Нет, Даниэль, Эдвард не способен на такое и угрожать нам с Ракель с помощью этих писем. Мы очень хорошо относимся к нему, и он искренне уважает нас и любит.

— Я не имею в виду, что это Эдвард написал вам письма. Но возьми на заметку — Ракель может быть права. Какие бы аргументы в пользу своей теории она ни привела, тебе стоит прислушаться к своей невесте.

— Однако Ракель смогла четко объяснить свои подозрения. Она так считает, потому что у Наталии и Эдварда есть какие-то проблемы, которые они от нас скрывают, они ведут себя так, будто чего-то боятся, и в письме сказано, что если мы поймем, что делать, то сможем узнать секреты, которые скрывает люди, которые нас окружают.

Даниэль хмурится и пару секунд думает над словами Терренса.

— Знаешь, рассуждения Ракель вполне логичны, — задумчиво говорит Даниэль. — Уж больно слишком много совпадений, приятель, не замечаешь? Может, автор письма как раз и имел в виду что-то, что от вас с Ракель скрывают Наталия и Эдвард?

— Я не отрицаю, что это возможно, — спокойно отвечает Терренс. — Но я не хочу верить, что мой брат или моя близкая подруга могли бы пойти на такое.

— Однако я полностью согласен с Ракель, и мне кажется, что все эти вещи очень даже связанны между собой.

— Не знаю, Даниэль, я ничего не могу сказать, — резко выдыхает Терренс. — Да я и не думаю, что у моего брата хватит глупости влезать в какие-то разборки. А уж более с этим не захочет связываться Наталия, ибо она та еще трусишка и слишком впечатлительная девчонка. Чтобы кому-то угрожать, у человека вообще не должно быть совести и стыда.

— Однако Эдвард явно склонен к приключениям не любит сидеть на одном месте. Для него это некая пытка, которую он не может спокойно перенести.

— Почему ты так думаешь? — Терренс переводит вопросительный взгляд на Даниэля.

— Он сам говорил это. Да и к риску твой братец тоже испытывает некую любовь. Уж не знаю, какой именно он какой именно, но этот парень явно не будет счастлив, если будет жить такой жизнью, что живут пожилые люди.

— Ну… Эдвард говорил, что никогда не мог усидеть на месте и всегда стремился найти приключения на свой зад.

— Поверь, он это просто обожает. Помню, мы все хотели собраться у меня дома и поработать над песнями. И я успел разговориться с ним, ибо тебя и Роуза еще не было. Так вот он рассказал о том, какие вещи вытворял в подростковом возрасте. За которые потом получал от отца по башке.

— Ну знаешь, я тоже в подростковом возрасте любил подобные вещи, — слегка улыбается Терренс. — Да если честно, то мне и сейчас это нравится. Хотя я уже не пытаюсь осознанно найти приключений на свою задницу. Можно сказать, я перебесился и полюбил спокойную жизнь.

— А каким был твой самый рискованный поступок?

— О, сейчас я уже и не помню, ибо успел испробовать буквально все и прочувствовал все типы адреналина… Я был просто сумасшедшим парнем, когда был подростком, и вообще не думал о последствиях того, что делал. Иногда влипал в такие ситуации, из-за которых приходилось здорово страдать и расплачиваться.

— Да уж, ты