— огрызнулся попаданец, мол, я тут по контракту, а этого не трогайте. Сам дерьмо из него выбью, — В чем заключается моя роль на время этого рейда? — по-хорошему, попаданец хотел бы переделать свою часть обязанностей и вернуться домой, а не торчать тут.

— Прикрывать мне спину. — герцог сплюнул в снег, — Будем охотиться на снежных змеев. Опасные твари, напасть могут в любое время, если в начале зимы их не проредить, то поползут в города. — все боевые маги об этом знали. И только вампир-переселенец мог задать такой глупый вопрос. Впрочем, к глупым вопросам от Кифена Ибенир уже начинал привыкать, и даже почти не злился на них.

— До городов здесь ещё ого-го. Всю зиму ползти. — скривился Степан, с прищуром смотря вдаль. Интересно, они сейчас у тех самых Усарских гор? Если да, то отряд явно маловат для места, которое считают одним из самых опасных.

— Они твари быстрые. За неделю доберутся. Будем дежурить по очереди. Когда я отдыхаю — ты на стреме. И наоборот.

Быстрые монстры…

Вампир слабо нахмурился, представить это было трудно. Разве не все твари, с которыми они сталкивались, были быстрыми? Но раз скорость этих особенно выделяют, то попаданцу лишь оставалось догадываться, насколько все плохо. Вдруг он и чихнуть не успеет, как ему голову откусят?

— У вас есть заместитель. — произнес Степан, мол, он вас пусть и подменяет, пока вы дрыхните. А попаданец предпочел бы работать в связке с кем-то более адекватным.

— Нет, у меня есть вампир. И тебе нужно куда меньше еды и сна, чем остальным. Именно поэтому ты будешь рядом со мной. — спокойно и непринужденно припечатал Ибенир, дав понять, что больше обсуждать это не намерен.

Степан прикинул туда-сюда и в голове вырисовывалось не слишком приятное предположение.

— Вы ещё не оправились после того раза? — кажется, это был один из первых рейдов попаданца, и у герцога тогда не хватило резерва или что-то такое, короче, все закончилось тяжелой магической травой. Хотя нигде и не афишировалось.

— Магия иногда не слушается, а так… — махнул рукой Керналион. Впрочем, превышение лимита магпротоков и объёма ядра аукнулось далеко не одной проблемой. Вернулась противная жорка, словно он ещё дитя малое. И постоянный голод изматывал скорее морально, чем физически, — Я в состоянии сражаться, если ты об этом.

— Это-то я помню, — вампир потер ледяными пальцами нос, от вчерашнего огромного синяка уже почти ничего не осталось, — А магии вам хватит? — то ли с усмешкой, то ли с искренним интересом спросил попаданец.

Дракон внимательно посмотрел на него, вздохнул и отвел глаза.

— Да кто его знает, хватит или нет. — пожал плечами герцог, — Врачи здесь, зелья у меня есть. Протяну как-нибудь до конца. — что означало: постараюсь не сдохнуть.

— Это потому что вы герцог? — спросил Степан, — Разве нельзя прислать кого-то другого? Толку от вас, если вы и себя-то наверно защитить не сможете?

Ибенир, как единица власти, имел довольно большой вес, и потому так глупо рисковать жизнью дракона Степан смысла не видел.

Да, они друг друга ненавидели, но это не значит, что попаданец слепой, и отрицает сильные стороны Ибенира. Да. Они враги. Но раздражающий до чесотки Керналион правда много сделал для своего населения, вампиров и попаданцев, несмотря на всю свою неприязнь. Ибенир умел оставаться честным и непредвзятым, даже если был охвачен злобой и гневом.

И пусть эти честность и непредвзятость были весьма посредственны, Степану было с чем сравнивать.

Попаданец не знал, кто станет герцогом, если этот откинется, и как изменится жизнь страны и графства. И потому лучше уж такой больной на голову, но хорошо знакомый Керналион, чем другой дракон.

— Ещё раз это скажешь, прикажу всему отряду тебя избить. — проскрипел герцог, — Болен я или нет, даже если мне оторвет руки и ноги, разорвет магические протоки и разрушит ядро маны, я буду до последнего стоять, защищая свой народ. Потому что они доверили свои жизни мне, вверили мне в руки правосудие и беспрекословно верят.

Степана без малого ненавидели в этом мире, и потому ему была чужда такая ярая самоотверженность. Ему, в отличие от Керналиона, никто не верил, и народа своего у него не было.

Вампир вольная птица, у них с Ибениром были слишком разные взгляды на жизнь.

— Никто из них не просил вас так глупо умирать. — сказал попаданец, скривившись. Все же этот Ибенир и правда больной на голову, кто его просил дохнуть-то? Вот Степана просили, да, и помочь даже пытались. А любименький герцог Ибенир всем живым и здоровым нужен.

— Вот поэтому-то ты и не граф больше. — ткнул его в грудь дракон, — В твоем сердце не живет народ, твое сердце бьется не ради них. Ты просто жалкий эгоист, не достойный ни титула, ни права зваться Вальдернеским. — и ушел к своей палатке.

Попаданец с горечью выдохнул облако пара, кривясь в улыбке. Да. Он эгоист.

Как и все в этом мире.

И это абсолютно закономерно — отвергать тех, кто отверг тебя.

Вампир опустил взгляд на примятый снег у ног, когда он делал все, что мог, никто не оценил этого, когда он сдался — его осудили за это. Ему было плевать на чужое мнение, достаточно было и того, что не пытались убить.

Да, он искал более легкий путь.

Но Степан не видел в этом ничего постыдного, он нашел другую дорогу, на которой нет нужды в чужом одобрении. Простолюдин куда свободнее графа, а граф, назначенный королем, куда свободнее главы рода, которого выдвинул клан.

Его много раз упрекали за слабость, осуждали за то, что он попаданец, за то, что он вампир, за вещи, которые он не выбирал. И чужая ненависть и неодобрение казались уже чем-то естественным, само собой разумеющимся.

Степан сорвал серебряную медаль с одежды. Награда, выданная за то, что он одолел темных магов. Его до невозможного раздражали эти качели между «Да чтоб ты сдох!» и ' Ты наш герой!'.

Вампир вздохнул, ради Маниэр… да, он будет терпеть все это дерьмо ради нее, вернет гадский титул, вновь станет слушать клан, позволит герцогу смотреть на себя свысока.

— Обед! Обед! — объявил один из магов, усилив свой голос артефактом. Вампир поджал губы, и леса рядом нет, надо знать хоть, в какой палатке он