не было похоже на день или ночь или даже на что-то среднее между ними. Холодная земля, простиравшаяся в царстве мрачных теней, полностью погрязла в серости и унынии, пока по ней, словно смутное выцветшее воспоминание, блуждал одинокий туман.

Нагиня сидела, прижавшись спиной к огромному тигру, и задумчиво смотрела на восток, в то время как Великий тигр словно гордый сфинкс лежал на животе, а его голова была направлена точно на запад.

Само и Великий тигр были обижены друг на друга.

Когда он подобрал израненную нагиню у стен города Чаборо, ей было настолько больно, что она не могла даже пошевелиться, чего уже и говорить о каком-то сопротивлении. Зверь выбрал небольшой холм и поднялся на его вершину, бережно держа в зубах свою хозяйку. Обнаружив там подходящий плоский камень, он аккуратно положил на него Само, а затем остался рядом, чтобы присматривать за ней.

Пока солнечный и лунный свет сменяли друг друга, пока полуденный ветер высушивал утреннюю росу, а вечерний туман снова и снова ложился на зелёную траву, тигр терпеливо ждал рядом. Он не следил за ходом времени и лишь неподвижно лежал, оберегая покой нагини.

Только спустя несколько дней серьёзные травмы в теле Само начали заживать, и нагиня постепенно стала приходить в сознание. Именно тогда она и начала выплёскивать на тигра свой гнев, который копился в ней всё это время. Само осудила его самовольный поступок, сославшись на то, что он бессовестно вмешался в исполнение клятвы Шозейна-де-Свиктола и, не получив разрешения, посмел утащить её с поля боя. Конечно же, Великий тигр не понял ни слова из её пламенных речей, но он хорошо почувствовал, что нагиня была расстроена, и это не столько разозлило, сколько очень опечалило мудрого зверя. Однако это было даже к лучшему, ведь если бы огромный тигр весом более трёх тонн действительно пришёл в ярость, для Само это было бы последнее воспоминание в её жизни. Но и здесь нагине тоже повезло, потому что хищник выражал своё недовольство куда более сдержанными способами, чем, естественно, злил Само ещё сильнее. Так, однажды не выдержав, он принялся задними лапами швырять в неё грязь, чем перепачкал её с ног до головы.

Горделиво задрав подбородок, Само отряхнула с себя мокрую землю и, демонстративно отвернувшись от Великого тигра, села лицом на восток. Тигр плюхнулся прямиком в раскопанную яму и обратил морду в противоположную от нагини сторону света. Довольно долгое время они так и сидели, прижавшись друг к другу, но при этом полностью игнорируя друг друга.

Вдруг хвост Великого тигра дёрнулся. Это был совершенно невинный жест, словно он всего лишь хотел прогнать муху, летавшую около него, однако тем самым он довольно сильно зарядил Само по спине. Нагиня быстро отреагировала, метнув на зверя недовольный взгляд, но в этот момент его хвост уже совершенно спокойно подёргивался над его спиной, словно только что не произошло этого вопиющего нападения. У Само было невероятно сильное желание просверлить взглядом отверстие в его наглом затылке, однако всё, что она могла видеть со своего места, – это лишь огромная задница тигра, которая была выше нагини на несколько голов. Не найдя в этой картине ничего привлекательного, Само фыркнула и снова отвернулась от зверя.

Спустя некоторое время она протянула руку и нащупала в траве плоский камень. Вытащив из ножен свиктол, нагиня сделала вид, будто бы собиралась заточить об него лезвие. Как вдруг она неожиданно сменила направление меча и направила его перпендикулярно камню.

С силой прижав острие, Само резким движением чиркнула им по поверхности камня, тем самым вызвав звук, от которого по всему телу тигра забегали мурашки, а шерсть на спине встала дыбом.

– Грррау! – словно маленький котёнок, пронзительно вскрикнул Великий тигр и подпрыгнул на несколько метров вверх.

Перевернувшись в воздухе, он приземлился рядом с Само и обиженно впился взглядом в её затылок, в то время как грива и шерсть на его спине стояли дыбом. Само невозмутимо продолжала делать вид, будто усердно точила свой свиктол. Тигр прищурился и, презрительно фыркнув, выдохнул из ноздрей две струи горячего воздуха, после чего развернулся и снова сел к нагине спиной.

Спустя уже пять минут Само и тигр весело резвились друг с другом, словно маленький ребёнок со своим ручным котом (разве что кот был поистине гигантским). Набегавшись, нагиня легла на живот тигра, чтобы отдышаться, и почти утонула в его длинной и густой шерсти. Находясь в тёплых объятиях верного друга, Само впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.

Нагиня заговорила с тигром, используя свой голос, так как понимала, что он никогда не сможет получить её нирымы. Великий тигр не разбирал смысла её слов, но зато мог хорошо уловить все интонации её голоса.

– Моё тело всё ещё не пришло в норму, но сейчас меня больше беспокоит кое-что другое, – задумчиво протянула Само.

Как она и предполагала, тигр сразу же отреагировал на звук её голоса. Он принялся облизывать лицо нагини своим огромным шершавым языком, после чего она почувствовала, как ей практически нечем было дышать, и, приложив все силы, оттолкнула морду зверя от себя.

– Ты же с меня так всю чешую снимешь, глупый! Не будь таким грубым. Меня и так беспокоит, что ты с каждым днём начинаешь мне всё больше и больше нравиться. Ты ведь не пытаешься манипулировать моим разумом?

Конечно же, тигр ничего ей не ответил. Само зарылась поглубже в шерсть зверя и мягко потрепала его.

– Довольно странно всё время обращаться к тебе просто на «ты». Как думаешь, может, мне стоит дать тебе имя? Даже безжалостные охотники Китальчжо выдумывали вам забавные имена. Вдруг и у меня получится придумать для тебя что-нибудь интересное?

Когда на востоке заискрились первые лучи восходящего солнца, Само должна была бы подставить под них своё тело, чтобы согреться после холодной ночи, однако сейчас в этом не было никакой необходимости: ей было достаточно того тепла, которое исходило от Великого тигра и шкуры чёрного льва. Нагиня почувствовала, как её одолевает сонливость, и тихо произнесла:

– Маруна́рэ.

Само улыбнулась, словно ей самой понравилось, как звучало это слово. Тигр поднял голову и заинтересованно посмотрел на нагиню.

– Марунарэ, – повторила она и рассмеялась.

Тигр выглядел озадаченным. Само перестала смеяться и сказала, глядя прямо в широкую морду животного:

– Я думаю, это имя хорошо подходит такому мягкому и пушистому существу, как ты. Отныне тебя зовут Марунарэ, что в переводе с языка охотников Китальчжо означает «мягкое облако, плывущее над зелёным холмом».

Вдруг тигр