Галотэх радостно взглянул на нагиню, и на его лице отчётливо прочиталось облегчение.

«На этот раз я просто спущу вам это с рук, но однажды вы заплатите высокую цену. Когда вам будет, что мне предложить», – Виас ухмыльнулась, окинув хранителя холодным взглядом.

Галотэх чувствовал небывалое возмущение. Женщина, убившая своего брата и хранителя Башни Сердца, имела наглость упоминать о долгах, которые они ей якобы должны были вернуть. Да это она должна была быть благодарна, что они её не разоблачили! И это ещё после того, как она получит целых пятерых мужчин, которых наверняка отчаянно желала всё это время! Однако Галотэх понимал, что должен держать свои эмоции при себе. Высказывать своё возмущение сейчас было бы очень неразумно.

Когда Виас, уже намереваясь уходить, развернулась к двери, Галотэх в спешке окрикнул её: «Госпожа Макероу! Не могли бы вы развязать меня хотя бы перед уходом?»

Хранитель изо всех сил пытался сдерживать раздирающий его изнутри гнев. И хотя он сам попросил её хорошенько связать его, никто не говорил этой противной нагине держать его связанным в течение всего разговора. Она обращалась с ним как с каким-то пленником или, хуже того, преступником, и всё это после того, как он беспокоился о её безопасности.

Виас вальяжно прошагала к Галотэху, и все её движения просто кричали о том, что она была самим воплощением высокомерия.

«Прежде чем я развяжу вас, не могли бы вы снова призвать Хварита?» – неожиданно сказала нагиня.

Галотэх был сбит с толку, однако всё равно выполнил просьбу Виас. В ту секунду, когда его собственный дух отступил, Хварит тут же вырвался вперёд, словно разъярённый ханыльчхи, завладев телом хранителя.

«Виас! Чёртова убийца! Чтоб ты сдохла!»

Нагиня хорошенько размахнулась и со всей силы ударила хранителя по лицу.

Раздался глухой хлопок. Хварит медленно повернул к ней голову и некоторое время просто безучастно смотрел на неё, не произнося ни слова.

«Твоё нахальство не исчезло даже после смерти. Такого, как ты, можно было бы смело убить и во второй раз», – потерев после удара правую руку, со злобой сказала Виас.

Услышав слова сестры, Хварит на этот раз уже взревел от обиды. Галотэх усмирил душу послушника и занял его место, криком заставив нага вернуться обратно. Получив контроль над телом, хранитель провёл языком по внутренней части щеки. Как и ожидалось, он почувствовал вкус крови.

Галотэх больше не сказал ни слова, пока Виас освобождала его от верёвок. На этот раз ему потребовалось задействовать абсолютно все свои внутренние силы, чтобы не психануть и как следует не дать сдачи этой напыщенной стерве.

* * *

– Представление окончено! Валите по дом… Погоди-ка, а ты ведь и так здесь живёшь. Хм-м…

Тинахан задумался о том, как же ему тогда сказать его знаменитую фразу, и на время перестал трясти несчастного Чигрима Чаборо за левую лодыжку. У Благородного короля наконец выдалась минутка отдохнуть от безраздельного внимания Тинахана, однако его это нисколько не обрадовало: весь красный от прилившей крови, он так и висел вниз головой. Кроме того, если бы Тинахан, позабыв о Чигриме, ненароком ослабил хватку, это могло бы привести к куда более нежелательным последствиям в виде свободного падения с последующим приземлением прямо на голову. Королю и впрямь не следовало забираться на крышу в попытке сбежать от разъярённого, как ханыльчхи, лекона.

Так или иначе, Чигриму не оставалось ничего другого, кроме как привлечь внимание Тинахана истошным воплем, сделав выбор, которого любая среднестатистическая жертва всеми силами предпочла бы избежать.

– Так, ладно, – отреагировал он на крик человека. – Забудь то, что я тебе сказал. Хотя… Может, как-нибудь так: Представление окончено! Я сваливаю! Нет, нет. Чёрт, это тоже не подходит! Звучит уже не так круто! Тогда как насчёт…

Лекон вновь увлёкся сочинением героической фразы, оставив бедного короля болтаться в нескольких десятках метров от земли. Тот измученно посмотрел вниз и не обнаружил там ничего, что могло бы прибавить ему оптимизма. Внутренний двор был усыпан поломанным оружием и телами избитых солдат, между которыми ходили Кейгон с Пихёном, призывая тех перестать притворяться мёртвыми, так как это уже не помогло бы им сохранить хотя бы какие-то остатки былого достоинства. Однако никто из них, конечно же, не горел желанием подавать признаки жизни. Кейгон покачал головой и, будто резко вспомнив о чём-то, быстро посмотрел наверх, туда, где Чигрим беспомощно барахтался в воздухе, будучи зажатым между большим и указательным пальцам Тинахана.

– Тинахан, я думаю, с него достаточно, – тяжело вздохнул он. – Спускайся. Если ты случайно уронишь его, то поставишь клан Чаборо перед трудным выбором.

– Каким ещё выбором? – Тинахану определённо не нравилась перспектива так скоро заканчивать веселье.

– Им тогда придётся решать, какой артефакт более ценный: камень, который поцарапал Пёльби, или же камень, который марипкан помял своей глупой головой.

Спины нескольких стражников, которые лежали неподалёку от Кейгона, прерывисто задрожали, будто бы задыхаясь от смеха, чем окончательно выдали себя. Тинахан хохотнул и, с силой оттолкнувшись от крыши, подпрыгнул вверх, словно хотел улететь в небо. Чигрим истошно заверещал, но тот, вопреки худшим ожиданиям короля, всего лишь мягко приземлился во дворе. Лекон освободил бедного пленника, после чего тот сразу же встал на четвереньки и его тут же вырвало.

Кейгон отвернулся, словно ему совершенно не было дела до страданий юного короля, и заметил на противоположном конце двора Рюна, у которого на плече, сложив свои необычные крылья, сидел Асхвариталь. Перед ним на земле, держа в руке наполовину расплавленный меч, распластался генерал Китхата. В ходе «битвы» он по глупости попытался взять Рюна в заложники, чтобы спасти своего племянника от жестокого возмездия Тинахана. Наг тогда показался ему подходящей кандидатурой для этого, да и остальные солдаты охотно поддержали его идею. Однако появившийся из ниоткуда Асхвариталь сорвал грандиозный план Китхаты.

Генерал с горечью в глазах осмотрел свой меч, некогда столь же величественный, как и его гордость, а теперь превратившийся в неказистую железную дубинку. Вдруг он услышал приближающиеся шаги и, подняв глаза, обнаружил рядом с собой Кейгона.

– Я только что понял, какую огромную ошибку допустила сама природа, – с тяжёлым вздохом проговорил генерал.

– И какую же? – Кейгон даже не попытался изобразить заинтересованность на лице.

– Она позволила появиться на свет такой ужасной расе, как леконы, – слегка понизив голос, ответил генерал.

Рюн с сочувствием оглядел двор и мысленно согласился с Китхатой.

– Я тоже обнаружил одну ошибку, – холодно ответил следопыт.

– Какую?

– Она сделала людей настолько глупыми, чтобы они рискнули разозлить лекона в