Тридцать второй этаж по ощущениям оказался намного выше, чем ожидала Виас. Сосудов с сердцами нагов, которыми были заставлены встроенные в стены Башни стеллажи, с каждым этажом становилось всё меньше. Виас показалось это странным, поэтому она задала вопрос послушнику:

«Неужели в Башне хранится так мало сердец? Я думала, их здесь миллиарды».

Послушник не мог винить нагиню в том, что она не знала всех тонкостей такого важного процесса, как хранение сердец. Большинство женщин не интересовались мужскими делами, и, более того, это даже считалось настоящей милостью и добродетелью по отношению к ним.

«Не совсем так. Мы не храним сердца погибших нагов. Когда наг умирает, мы проводим скромные похороны и избавляемся от его сердца».

«Как вы узнаёте, что он мёртв? Сердце же может принадлежать мужчине, который умер где-нибудь далеко от города».

«Когда умирает наг, вместе с ним умирает и его сердце. Это несложно заметить».

«Вот как».

Мгновением позже Виас осознала кое-что ещё: поднявшись на тридцать второй этаж по лестнице, она предстанет перед Галотэхом в совершенно измождённом и жалком виде, словно грешник, который явился умолять об отпущении своих грехов. Поэтому, когда нагиня добралась до тридцать первого этажа, она специально остановилась на лестничном пролёте, чтобы перевести дыхание и хоть немного привести себя в порядок. Виас была уверена, что послушник начнёт волноваться и спрашивать, не стало ли ей плохо, однако, к её удивлению, он повёл себя очень тактично и просто встал рядом.

«Чёрт побери! Он словно знал, что именно здесь у меня закончатся силы! Это Галотэх подсказал ему или этот ребёнок сам догадался?»

Виас не стала задавать послушнику лишних вопросов, и, к её счастью, он сам заговорил первым:

«Для меня большая честь сопровождать человека со столь безупречными манерами. Хранитель Галотэх всегда сожалеет о тех трудностях, с которыми сталкиваются его посетители, поднимаясь к нему в покои. Поэтому я любезно предлагаю им сделать здесь перерыв, чтобы немного восстановить силы. Но вы, госпожа Макероу, остановились здесь самостоятельно».

Виас едва сдержала нервную улыбку. Её совершенно не заботило, волнуется ли Галотэх о том, что ей приходилось испытывать, чтобы добраться до него. Она остановилась здесь совершенно по другим причинам. Когда дыхание нагини пришло в норму, она снова стала подниматься по лестнице.

Оказавшись на месте, Виас заметила две одинаковые двери. Послушник жестом пригласил её пройти к той, что была слева, на что нагиня вопросительно склонила голову:

«Разве не всем хранителям предоставлется целый этаж?» – обратилась она к послушнику.

«Именно так, но только начиная с пятидесятого этажа. На верхних этажах Башни один хранитель занимает весь этаж. С тридцатого же по сорок девятый этаж – на одном этаже живут по два хранителя. Конечно же, это не имеет никакого отношения к статусу служителя. На верхних этажах мало жителей просто потому, что многим затруднительно постоянно подниматься и спускаться с такой высоты».

Виас подумала, что, независимо от слов послушника, порядковый номер этажа был явным признаком статуса хранителя. Те, кто жил настолько высоко, вероятно, не часто поднимались или спускались вниз со своего этажа, чтобы встретиться с кем-то. Они вынуждали всех остальных приходить к ним, как, собственно, и поступил Галотэх с Виас. Нагиня упивалась злорадством, представляя, как хранитель поднимался по этой же лестнице прошлой ночью.

Послушник протянул руку, чтобы открыть дверь в комнаты служителя, как вдруг Виас перегородила ему путь и сама грубо постучала в неё. Молодой наг пришёл в замешательство от столь неожиданного поведения нагини и с удивлением уставился на неё.

Ответ не заставил себя долго ждать, и через пару секунд из комнаты донёсся уже знакомый нирым:

«Добро пожаловать, Виас Макероу».

Не обращая внимания на растерянного послушника, Виас зашла внутрь и плотно закрыла за собой дверь. Это была обычная, ничем не примечательная гостиная. В самой середине, устремив задумчивый взгляд в окно, за столом сидел Галотэх, который, едва почувствовав присутствие нирыма Виас, сразу же обернулся и жестом пригласил её присесть в кресло напротив.

– Спасибо, что оказали честь и навестили моё скромное жилище. Вы даже сами постучали в дверь. Что же дальше? Исполните песню? Или, может, я услышу аплодисменты?

Видя, как непринуждённо Галотэх говорил своим голосом, Виас поняла, что хранителя не особо смутил тот факт, что она использовала жест неверующих, постучав в дверь. Более того, он даже знал, что это означало, поэтому нагиня позволила себе немного расслабиться.

«Судя по нашему вчерашнему разговору, вас очень привлекают звуки».

– Ох, да, пожалуй, вы правы, мне это очень интересно. У меня даже вот что есть.

С этими словами Галотэх взял в руки обычную на вид палку, лежавшую у него на столе. Она была довольно длинной, но, наблюдая за тем, с какой лёгкостью Галотэх подхватил её, Виас решила, что она была совсем не тяжёлой. Хранитель, словно рассматривая, повертел её в руках, после чего протянул нагине. Немного помедлив, она взяла её в руки и тут же поняла, почему палочка была такой лёгкой: всё дело было в бамбуке, из которого она была сделана. Виас не сразу догадалась об этом, так как оттенок изделия был абсолютно не характерен для бамбукового дерева.

– Как вы думаете, что это? – с загадочной улыбкой спросил Галотэх.

«Это бамбук. Он весь покрыт червоточинами. Возможно, вам стало жаль растение, которое поедали черви, поэтому вы принесли его сюда, отполировали и сохранили в таком виде», – уверенно ответила Виас, продолжая настаивать на использовании нирыма.

Галотэх покачал головой. Он забрал бамбуковую палочку из рук нагини и прикрыл пальцами отверстия, которые она приняла за червоточины. Затем он поднёс губы к более крупной лунке, располагавшейся на одном из концов изделия. Виас сразу пришла в голову мысль, что хранитель собирался откусить кусок от этой странной палки, однако, к её немалому удивлению, палочка начала издавать звуки.

Тяжёлое дыхание дикого зверя, что был выше горных хребтов.

О великий мудрый глупец, ты был рождён до сотворения первых мифов.

Глядя на мягкий звёздный свет, рассеянный над болотом, жаждущий зверь на мгновение забывает о своих желаниях.

Ветер быстр, но никогда не спешит.

Тяжёлый вздох камня, разрушенного потоком, или же это крик камня, который на острие вечности переродился в поток?

Виас быстро сообразила, что палочка в руках Галотэха на самом деле была музыкальным инструментом, и сейчас хранитель играл на ней. Он с силой выдыхал воздух в специальные отверстия, после чего из палочки лилась ни с чем не