неприятные воспоминания, — с бессильной злостью оскалился Кьелл. Застывшая рядом Майя во все глаза смотрела на открывшуюся им с пирсов Хасонго картину. Глаза молодой аумауа расширились, а рот приоткрылся в эмоции сильнейшего неверия, и неприятия увиденного.

На барбакане[5] и куртине[6] форта, по-рауатайски надёжного и крепкого, выстроились ряды солдат — рейнджеры-ястребы, собратья Майи; простые аркебузиры в форменных тюрбанах; устроившие на зубцах стены малые пушки артиллеристы… Все до единого — безоговорочно мёртвые, замершие навсегда недвижными статуями серого пепла. Смерть, накатившая на линию рауатайцев безжалостной волной, словно превратила стену форта в сепию старой военной фотографии — офицеры, распахнувшие в крике рты, тянут свои палаши вперёд, солдаты удерживают у плеча аркебузы, целясь в невидимого зрителю врага, подносящий к фитилю факел артиллерист старательно отворачивается от так и не случившейся вспышки выстрела, ястреб-компаньон раскинул крылья и распахнул клюв у ног своего разумного…

Кьелл не испытывал к рауатайцам Королевской Компании Дедфайра позитивных чувств. Он понимал опасность их экспансионистских планов для Хуана, за которых уже болел всей душой, и видел угрозу в компетентности и уме их лидеров. Но эта картина, её серая безысходность, и доселе невиданное количество жертв, взяли его за сердце.

— Держись, Майя, — он крепко стиснул плечо рауатайки. — Ни одна из этих смертей Эотасу даром не пройдёт, и ни одна же из них не будет забыта.

— Не будет, — безжизненным голосом ответила девушка, поворачиваясь к нему. Её глаза, совершенно пустые, за исключением плещущейся на дне горечи, смотрели сквозь бледного эльфа. — Чантеры Колледжа Знаний воспоют их последний бой против бога. Вечная слава павшим… — последние слова прозвучали не эпитафией, но полным сожаления и сомнения вопросом.

— Вечная слава, — утвердительно кивнул ей гламфеллен. — Они встали на пути неодолимой силы, защищая других, и стояли до последнего. Это — героизм, как он есть. А сейчас, — вздохнул он, — посмотрим, что мы можем сделать для живых.

— Пер компланка, остались ли здесь живые? — с тоской пробормотала Фассина. Картина последней битвы солдат Хасонго, запечатленная в пепле, впечатлила и её. Да что там, вся небольшая группа Кьелла впечатлилась дальше некуда.

Словно в ответ на слова вайлианки, на стене форта мелькнуло движение. Фигура столь же серая, сколь и неподвижные рауатайские солдаты, но намного более живая, проскользнула к зубцам, и замерла, глядя на товарищей холодными, нечеловеческими глазами. Чешуйчатая кожа, длинная змеиная морда, мелькающий промеж челюстей раздвоенный язык — перед ними был один из нага, змеелюдов Дедфайра. Существо широко раскрыло пасть и оглушительно зашипело. Над зубцами парапета, словно пробужденные этим шипением ото сна, показались многочисленные головы змеелюдов. С шелестом и шипением серая волна прянула вниз, со стен, снося пепельные останки солдат. Майя зло рявкнула, выпалив из аркебузы, но тут же сконфуженно повинилась:

— Прости, что без команды, Кьелл. Ты же видишь, они…

— Чего уж там, они явно хотят нас прикончить, — отмахнулся тот. — Майя, Фассина, Текеху — огонь по готовности. Эдер, жди их. Как подойдут, я ударю им в тыл.

Трое бойцов дальней дистанции не заставили себя ждать. Вода из мутных луж, покрывавших предполье[7] форта, прянула вверх и застыла ледяным кольями, прошивая тела троих из нага, корчившихся на морозных клинках совсем недолго. Один из змеелюдов рухнул, пробитый насквозь упавшим на него с небес ослепительным копьем света, что оставило в его груди широкую обугленную дыру, а ещё несколько застыли без движения, пораженные Хаотической Сферой Тейна — Алот явно обменивался с магессой-вайлианкой опытом. Все больше и больше нага падало, расплескивая мозги из вскрытых свинцовыми подарками черепушек — злость на пренебрежение к павшим только придала Майе сил и меткости. Эдер, прикрываясь щитом-кристаллом, и выставив из-за него клинок сабли, медленно продвигался вперед приставным шагом.

Но вот неровный строй змеелюдей, осыпавшись окалиной трупов, добрался-таки до своих малочисленных противников. Эдер, отбросив неторопливость, живым тараном врезался в одного из нападающих, сокрушая его щитом, и тут же атаковал второго саблей. Его клинок врубился в серую чешую, выпуская наружу холодную кровь. Фассина с заметным усилием развела в стороны руки, и за спиной дирвудца раскинулся полупрозрачный барьер; ткнувшиеся было в него змеелюды затормозили, не в силах продвинуться дальше. Текеху, стягивавший ручейки всей доступной ему воды в один бурлящий и колышущийся ком, едва удерживаемый мистической силой его искусства, спустил-таки свое заклинание с цепи, и оно, обратившись штормовой волной, ударило по нага, ломая кости, волоча по земле, и впечатывая змеелюдей в препятствия. Майя, перезарядив аркебузу, отправила к противникам Исидза, и пока тот описывал над змеиными головами круги, то и дело сваливаясь в пикирование, оканчивающееся болезненным шипением, выжидающе смотрела на вайлианку. Та успокаивающе кивнула рейнджеру, и, закончив, наконец, подготавливаемое заклинание, развеяла барьер. Приободрившихся было нага встретили буквально выросшие из почвы фигуры, похожие на человеческие, но грубо вылепленные из земли и камня. Земляные элементали без звука набросились на змеелюдей, отвешивая им тяжелые удары каменными кулаками. Майя выцелила очередного противника и нажала на спусковой крючок; нага послушно свалился замертво.

Кьелл в самом начале рукопашного столкновения бросился вперед. Оттолкнувшись от плеча Майи, а затем — от макушки Эдера, едва потревожив сапогом блондинистый ежик его волос, гламфеллен еще в полете атаковал напирающих змеелюдов. От щедро разбрасываемых им импульсов ци те валились наземь, и очень немногие поднимались обратно — меридианы этого странного вида разумных были явно не прочнее, чем у прочих видов Эоры, будучи так же уязвимы перед атаками, нацеленными на энергосистему. Техниками Одного Ян при должном мастерстве можно было лечить, но только не в случае эорцев: сгустки жесткой ци в клочья разрывали их тонкие энергоканалы, парализуя, калеча, и убивая. Сразу четверо змеелюдов, толкая себя вперед бешено извивающимися хвостами, приблизились к Кьеллу на расстояние удара, и обрушили на него слаженную атаку своих тяжелых клинков, сияющих огнями магии. Бледный эльф лениво уклонился, и, подпрыгнув, опустился бесплотной тенью на один из мечей нага, без труда держа равновесие на клинке, удерживаемом змеелюдом на весу.

— Сдавайся, и я тебя не убью, — дружелюбным тоном предложил он оппоненту, что оторопело пялился на него, без видимого усилия балансирующего на мече, касаясь лезвия лишь носком сапога. Только раздвоенный язык недвижного рептилоида ходил взад-вперед, то показываясь из змеиной пасти, то исчезая обратно.

Нага, очнувшись, злобно зашипел, и попытался стряхнуть бледного эльфа с меча. Тот, весело рассмеявшись, крутанулся в воздухе и нанес молниеносно быстрый удар