— Тревога! К оружию! Чудовища лезут по бортам! — заорал Кьелл со всей возможной громкостью.

Он вспрыгнул на фальшборт, и, не медля ни секунды, сконцентрировался и исторг из ладоней смертоносный ливень лезвий из ци. Божественный Меч Шести Меридианов не подвел — неведомые твари градом посыпались вниз, но энергия Кьелла иссякла после полуминуты непрерывного огня, а поток тварей и не думал ослабевать. Все новые и новые уродцы показывались из воды, поспешно работая конечностями, так и норовя добраться до двух кусочков мяса на вершине деревянной конструкции.

«Счастье, что пушечные порты закрыты,” подумал гламфеллен, отступая к грот-мачте. «Если бы не это, моя команда уже превратилась бы в закуску. В хуановском Дедфайре морепродукты едят тебя, да.»

Он зажег в обеих руках клинки Божественного Меча Шести Меридианов — в отличие от дальнобойной версии, эта техника потребляла куда как меньше энергии, — и ринулся в ближний бой к во множестве перевалившим через фальшборт тварям. Едва ли не сразу же ему пришлось крутануться в пируэте, броситься вперед, стелясь у самой палубы, прыгнуть вверх, крутя высокое сальто — чудища хлестали воздух многочисленными щупальцами, превращая пространство вокруг себя в сплошную мясорубку из плоти и кости, и заставляя Кьелла выделывать акробатические трюки похлеще бойца капоэйры[3].

— Не дай себя убить, Рекке, — отрывисто выкрикнул он товарищу.

Гламфеллен прорвался-таки в ближний бой, и ценой невероятного напряжения что мышц, что меридианов, сумел затормозить накатывающуюся на «Онеказу» живую волну. Тратя по касанию на монстра, он крутился взбесившимся торнадо, атакуя во все стороны, и устилая доски палубы сплошным ковром из трупов чудовищ. Скользкая, резиноподобная плоть тварей, покрытая слизью и морской водой, запросто могла заставить неосторожного бойца, наступившего на нее, покатиться кувырком, и Кьелл вынужденно тратил энергию на исполнение экономнейшей из известных ему техник цингун, Шагов Ласточки, удерживаясь в равновесии на ставшей такой недружелюбной поверхности палубы. Он заметил азартно орудующего саблями Рекке — тот удачно прикрыл спину, отступив к кормовой надстройке, и успешно отражал атаки щупальценосных уродцев, иссекая их гибкие конечности на дергающиеся в агонии обрубки. Бледный эльф облегченно вздохнул, и удвоил усилия, атакуя все быстрее, не давая тварям ни секунды передышки. Он уже сражался в полном окружении, но это не замедляло его ни на секунду, наоборот, позволяло экономить усилия, дотягиваясь до большего количества врагов за одно движение. Размашистые атаки стиля тайцзицзянь[4], основанного на круговом движении и плавном переходе одного приема в другой, подходили для ситуации как нельзя лучше, после небольшой адаптации для двух рук.

Когда истощение уже заставляло мир темнеть перед глазами Кьелла, а боль в перенапряженных меридианах вызывала ассоциации с текущим по венам кипятком, ночную тьму и тишину в клочья разорвали вспышки выстрелов аркебуз, шипение и взрывы магических снарядов, и разномастные, но бодрые боевые кличи. Команда вступила в бой, отбрасывая монстров назад, заставляя их откатиться прочь, обратно в извергшие их темные глубины. Гламфеллен облегченно выдохнул, развеял энергетические клинки, и, отпнув в сторону склизкий труп, осел на палубу, прислонясь к фальшборту.

— Вы не ранены, капитан? — раздался рядом деловитый женский голос.

— Устал, Делия, — выдохнул Кьелл. — Можешь заняться остальными, мне просто нужно часов десять покоя.

— Я все же осмотрю вас, — рыжеволосая и веснушчатая эльфийка, судовой врач «Онеказы», присела рядом на корточки, и бледного эльфа окутало облачко ее магии, мягкое и уютное, словно шерстяное одеяло. — Ваш организм сильно истощен. Вот, выпейте сейчас, — в его ладонь ткнулся фиал. — Завтра за обедом постарайтесь съесть побольше.

— Спасибо, — гламфеллен кое-как откупорил зелье, и опрокинул его в рот. В голове немного прояснилось. — Рекке в порядке?

— Уже забинтован, напоен общеукрепляющим, и отправлен в каюту отдыхать. Он просто-таки осыпал похвалами вашу доблесть, но, — голос аэдирской морячки построжел, — я бы предпочла, чтобы вы сражались менее рискованно. Польповир крайне опасны, даже поодиночке. Чудо, что вы сейчас не истекаете кровью из множества открытых ран.

— Я малость покрепче, чем многие, — устало хмыкнул Кьелл. — Лучше уж я встану на пути этих тварей, чем, скажем, Освальд или Иррена.

— За время моей службы бок о бок с братьями и сестрами по ордену, я повидала много разумных, мыслящих так же, — грустно ответила аэдирка. — Сейчас все они лежат в земле. Вам не нужно в одиночку побеждать всех врагов, Кьелл. Нет вреда в том, чтобы опереться на соратников.

— Скучаешь по боевым товарищам, Делия? — усмехнулся гламфеллен. — Судя по тому, что я слышал, у Щитоносцев Святой Эльжи чувство локтя и взаимовыручка на уровне.

— Вам не помешало бы и самому проявить эти качества, — сердито ответила врач. — Героизм хорош, но только когда идет бок о бок с осмотрительностью и помянутой вами взаимовыручкой.

— Героизм? Не, я просто испугался, — засмеялся бледный эльф. — И от страха побежал не в ту сторону. А еще, судя по тому, что ты не носишься от одного раненого к другому, а мило беседуешь со мной, пострадавших больше нет, что не может не радовать.

— Раненых нет, — мрачно ответила Делия. — Вы знали Киниода? Мы с ним родились в одном городе. Он открыл иллюминатор в кубрике, подышать свежим воздухом, перед самым нападением. Несколько польповир проникли внутрь, и разорвали его на куски. К счастью, большинство привлекла более легкодоступная добыча — вы и Рекке, так что команде удалось убить тех, что попали на нижние палубы, без потерь.

— Вот беда, — вздохнул Кьелл. — Надо будет помянуть парня. А сейчас, раз уж ты настаиваешь, чтобы я больше опирался на соратников, помоги-ка мне встать.

***

В сравнении с нападением щупальценосных монстров, все остальные происшествия этого плавания были мелкими и незначительными — удачно заброшенные матросами сети, обеспечившие «Онеказу» свежей рыбой очень и очень надолго, рухнувший с мачты марсовый, отлеживающийся в кубрике с переломом, и даже пиратская дау, которую Эмейни и Ваницци, на спор встав к «длинным имперцам», отогнали отменно точным огнём с предельной дистанции, не воспринялись никем чем-то большим, нежели обычные рабочие будни. Через полторы недели со времени выхода из Некетаки, «Онеказа» бросила якорь на рейде Хасонго, и спустила на воду шлюпку с пятью разумными.

***

— Как сказал в схожей ситуации Алот, навевает