Шрифт:
Закладка:
Колеса стучали, и фонари мелькали за окном. Сильвия молчала, но я знала, что она заговорит, когда в этом возникнет необходимость. Сильвия не говорила много на заданиях, лишь кратко и по делу.
Сильвия… Иногда мне кажется, что я не знаю ее вовсе. Скорее всего, так оно и есть. Стоит лишь надеяться, что она со временем не причинит мне такую боль, которую когда-то причинили мои любимые бродяги…
Я очень надеюсь на это, ведь убить Сильвию мне будет куда тяжелее, чем их. И дело тут вовсе не в ее силе, а в моей слабости…
***
Призрачный поезд, по призрачным рельсам, несется над призрачным озером… Габриэль бы, конечно, сказал, что всего этого просто не должно быть. Однако, это происходит. И когда я начинаю задумываться над сутью происходящего, мне становится жутко весело, и в то же время - тревожно. Но злое веселье, и тревога – уже давным-давно мои постоянные спутники.
Призрачные фонари мелькают за окном, отгоняя зловещую ночь… Я теперь не верю в истинность этого мира. Может ли быть истинным то, что так легко ломается? Совмещение промежутков – это ведь по сути обычная поломка в гигантском механизме. Некто, по глупой ошибке, закинул мироздание внутрь огромного блендера, и начал веселье…
Озеро заполнено множеством плавающих синих призраков. Сейчас, я могу разглядеть это и без змеиного взгляда. Ночь обличила все… Синие призраки, и что-то в глубине под ними…
Почему, это чертово озеро не кончается? И почему Сильвия так упорно молчит? Она сидит неподвижно, с опущенной головой. Возможно, она опять медитирует…
Анка увлеченно грызла одну из своих лепешек, когда к нам подошел проводник. Честно говоря, сначала я даже и не поняла, что это проводник. Просто, повеяло вдруг холодом, и новое чудище явилось перед нами…
Тонкие белые пальцы с длиннющими синими ногтями, голова под потолок вагона, носки лакированных туфель длинные и загнутые, костюмчик что надо – темный ультрамариновый китель с огромным белым кругом посередине, и такого же цвета штаны, с белыми кругами на коленях. На фуражке красовался все тот же символ, что и на двери ведущей в вагон – плывущая черепаха, схематично обозначенная белыми линиями на синем.
Кожа на лице проводника была брезентово-серой, рот зашит темными нитками, глаз совсем не видать за круглыми угольно-черными очками. Красавчик, однако… Тут и добавить нечего.
Анка, совсем позабыв о еде, смотрела на чудище разинув рот. Чудище улыбнулось сшитыми губами, после чего повернуло голову к Сильвии. Ту, словно током ударили. Она так и подпрыгнула на сиденье, потом проговорила сдавленно:
– Это проводник. Он говорит через меня, потому что я – идеальный приемник… Другие люди, если они живы, не услышат… Билеты… Он спрашивает, где наши билеты…
– У нас нет билетов. – Я смотрела на проводника сквозь прорези в маске. – Но это – не беда. Мы тут ненадолго, выходим на следующей станции.
Сильвия вновь вздрогнула, и впилась ногтями в обивку сиденья.
– Он говорит, что если у нас нет билетов, то каждый может заплатить за проезд одним хорошим воспоминанием.
Я обернулась к своей команде, и проговорила задорно:
– Ну, с этим у нас проблемы. Да, ребята?
– Он говорит, что в таком случае начальник поезда просто сожрет наши души. – Глухо вымолвила Сильвия.
Анка охнула, и захлопнула рот. Очевидно, если какой-то аппетит у нее и оставался, то после последних слов Сильвии, пропал окончательно.
Да уж… Ситуация… Я, конечно, могла бы попробовать его убить…
– Он говорит, что у красной костяной змеи не получится убить его. – Вновь заговорила Сильвия. – Невозможно убить того, кто никогда не рождался, и следовательно – не жил. Это тело – одно из многих в его коллекции, он всегда одевает его по воскресеньям… Если ты уничтожишь это тело сейчас, он через несколько минут возвратится в другом, и будет говорить уже по-другому…
– Замечательно! – Подытожила я. – Что ж… Одно хорошее воспоминание, это не так уж и много. Думаю, у каждого из нас хоть что-то, да отыщется… Ведь так?
Анка отчаянно закивала, и косички ее в этот момент смешно запрыгали.
Роман, любовно поглаживая лезвие своей Кусаригамы, произнес:
– Так уж и быть… Я отдам этому уроду частичку своего детства. Невелика потеря.
– В моем детстве было мало хорошего. – Задумалась Анка. – Но… когда я устроила пожар на нефтеперерабатывающем заводе… Ух! Это было нечто! Я, конечно, надеялась на грандиозный взрыв, но и без взрыва оказалось здорово! Я была так счастлива, и вдохновлена! Не хотелось бы отдавать проводнику это воспоминание, но оно одно из немногих радостных. Не самое радостное, но все же… Ну, ничего. Мой огнемет со мной, и скоро я подожгу еще что-нибудь.
Габриэль стащил с лица противогаз. Его блеклые глаза, сейчас были полны усталости.
– Все мои хорошие воспоминания, теперь причиняют мне одну лишь боль. Иногда, хорошие воспоминания также ядовиты, как и плохие. Я с радостью отдал бы их все этому чудовищу, но я не собираюсь кататься на этом проклятом поезде слишком долго, поэтому отдам лишь одно – самое счастливое, и самое болезненное.
Он посмотрел на проводника.
– Я первый! Забирай эту дрянь из моей головы.
Проводник протянул белые пальцы к Габриэлю, прикоснулся синими ногтями к его лбу. В этот момент Марек закрыл глаза, и прошептал едва слышно:
– Прощай.... Наконец, ты перестанешь мучать меня.
Я усмехнулась под своей маской. С чем же или с кем попрощался сейчас наш великий воин? Может, кто-то разбил ему сердце в юности? Или же дела обстоят куда серьезнее? Ведь, если подумать, то о Габриэле я практически ничего не знала, кроме того, что он – наемник, и работать на Григоровича начал, будучи совсем молодым.
Что ж, правды о его прошлом мне
