дня. Бастовали работники общественных служб — железнодорожники и почтовики, наемные сельскохозяйственные рабочие Паданской долины и испольщики регионов Центральной Италии и даже традиционно лояльные по отношению к власти служащие министерств. В деревнях области Лацио и Южной Италии вернувшиеся с войны крестьяне вступали в ассоциации, состоявшие из бывших солдат. Это вдохновляло их на захват земель, принадлежавших крупным собственникам. Они принуждали правительство в той или иной форме признать подобные захваты в качестве свершившегося факта. В июне 1919 г. во многих городах начались сильные волнения, причиной которых были высокие цены, причем в некоторых случаях все это очень напоминало восстание. А в июле прошла всеобщая забастовка, пусть даже и не вполне удавшаяся, но она была предпринята в знак солидарности с революционной Россией. В сентябре того же года Г. Д’Аннунцио со своими легионерами совершил «поход на Фиуме».

Как мы увидим, речь шла о первых признаках того правого поворота в государственной политике, который увенчается «походом на Рим» Б. Муссолини. Впрочем, это событие было с энтузиазмом встречено и левыми силами, что служит лишним доказательством существования революционной ситуации, а также свидетельством того, что ростки неповиновения проникли в ряды армии. Вновь произошло объединение националистической подрывной деятельности Д’Аннуцио с массовым революционным действием. В итоге были налажены контакты между этим поэтом-солдатом и некоторыми итальянскими социалистами и анархистами. Становилось понятно, что происходит распад государства, что дни либеральной Италии сочтены. В ноябре 1919 г. в стране были объявлены выборы, впервые проведенные по системе пропорционального представительства. И многие из тех избирателей, которые традиционно голосовали за партию власти и правительства, не явились на избирательные участки — отчасти из-за убеждения, что любая попытка исправить ситуацию лишена смысла, а отчасти просто из страха перед предстоящим неминуемым крушением государства. Результаты выборов подтвердили, пусть даже и отчасти, эти опасения, так как на первом месте с триумфом оказались социалисты, получившие 1 756 344 голоса и 156 депутатских мест. А за ними шла только недавно образованная Итальянская народная партия («Пополяри», ИНП), завоевавшая 1 121 658 голосов и более 100 депутатских кресел. Она получила голоса католических избирателей. И если бы не поддержка провинций Юга с их архаическим укладом, системой клиентелы и давлением на избирателей, то поражение старой правящей партии оказалось бы просто катастрофическим. Это был грандиозный успех ИСП, причем в самых значимых зонах — и в промышленных центрах Севера, и в плодородных сельскохозяйственных районах Паданской долины.

Увы, успех этой партии еще не означал, что ее внутренние противоречия уже преодолены. Трезвый взгляд на ситуацию и возможности дальнейшего развития ИСП был не слишком утешительным. Часто считается, что основной трудностью для нее в первый послевоенный период являлся внутренний раскол между максималистами и реформистами. Первые не скрывали своих революционных устремлений, а вторые, напротив, выступали за проведение политики реформ и сотрудничества с наиболее прогрессивно настроенным флангом буржуазных партий. Исходя из этой предпосылки, часто считают, что если бы не «предательство» реформистов, то в Италии, без сомнения, произошла бы революция. И наоборот: если бы не поспешность и не демагогические высказывания максималистов, то в стране можно было бы провести серию политических реформ и предотвратить победу фашизма.

В действительности деятельность ИСП оказалась застопорена, но причиной тому являлись скорее не разногласия между двумя внутрипартийными течениями, а, если угодно, отсутствие четкой политической позиции. Будь то в революционной патетике максималистов или в выступлениях реформистов. Первые в лице своих лидеров Н. Бомбаччи, К. Ладзари, а также Дж. Серрати, постоянно провозглашали неизбежность скорого прихода революции. Реформисты же, в частности Ф. Турати, упорно не желали брать на себя прямую ответственность и опасались, что пребывание в составе правительства сделает их причастными к крушению буржуазного государства. ИСП в целом демонстрировала явное непонимание новой послевоенной ситуации, сложившейся в сельском хозяйстве. А происходила настоящая погоня за землей; крестьяне благодаря замораживанию арендной платы и росту цен на сельскохозяйственную продукцию могли наконец получить наделы, о которых мечтали. В период между переписями 1911 и 1921 гг. процент мелких земельных собственников увеличился с 21 до 35,6. Однако социалисты упорно призывали к социализации земли и всеобщей экспроприации, чем окончательно оттолкнули от себя широкие слои крестьянства. Возможно, никто из них и не догадывался о том, что В.И. Ленин, которым все они так восхищались, во имя успеха революции пошел на реализацию аграрной программы эсеров. А эта программа была основана на увеличении числа мелких собственников. Итак, верхушка ИСП не только совершенно не понимала сути «крестьянского вопроса», но и с откровенной враждебностью относилась к ИНП и ее профсоюзным организациям, базировавшимся в основном на поддержке со стороны сельского населения. Социалисты так и не смогли преодолеть своего традиционного антиклерикализма и не попытались привлечь к себе наиболее прогрессивные организации и деятелей католического толка. А ведь таким образом можно было бы разрушить конфессиональное единство ИНП, которая в остальном с политической и социальной точек зрения была куда менее однородной. Но своими действиями социалисты только способствовали дальнейшему сплочению католиков, в результате была затруднена возможность контакта между социалистически и католически настроенными профсоюзами и рабочими.

Итак, пока почти все левые главным звеном в подготовке революции считали пророчества о скором и неизбежном ее наступлении, появилась одна группа, которая подошла к этой проблеме с более серьезных позиций. Объединение состоялось в Турине, и единомышленники называли свою группу «Ордине нуово» («Новый строй»)[425]. В ее состав входили Антонио Грамши, Анджело Таска (1892–1960) и Пальмиро Тольятти (1893–1964). Турин был, без сомнения, самым пролетарским городом страны, а его рабочие — самой прогрессивной частью итальянского пролетариата. В апреле 1917 г. они встретили прибывшую в Италию делегацию меньшевиков возгласами «Да здравствует Ленин!» (меньшевики приехали для того, чтобы провозгласить необходимость продолжения войны). А в августе того же года местные рабочие приняли самое деятельное участие в восстании, направленном против дороговизны; оно было жестоко подавлено войсками. На некоторых главных предприятиях Турина, в том числе и на фирме ФИАТ, они на манер российских Советов организовали собственные фабричные Советы[426], которые в руках членов группы «Ордине нуово» быстро стали действенным орудием революционной борьбы. Затем, когда эта цель была достигнута, они добились и введения рабочего самоуправления, что стало примером для всего итальянского пролетариата. Конечно же, в случае с революционными Советами речь идет об авангарде революционного движения в Италии, наиболее прогрессивной и сознательной его части. И увы, как и любой авангард, его без труда удалось бы отделить от основной массы