— А, вот ты какой фрукт... — протяжно произнёс Теймур. Они остановились, переводя дыхание, и сотник предложил:

— Слушай, сынок, вот такая диспосисия: столичные «пахари», уже упахали на шайтановы кулички, вряд ли ты их теперь догонишь, так давай, поступай в мою сотню, а?! Разницы — никакой, командир я добрый, сотня как раз маленькая — семьдесят копий всего, а товарищей новых найдёшь... Согласен?!

— Ладно, ата...

— Ну вот, так бы и сразу! А то всё «бай» да «бай»! Пошли, вон наш лагерь, видишь?.. Это хорошо, что ты пику с собой по воду захватил, хотя и глупо здесь воду искать. Если услышишь — шайтан летит, разворачивайся в ту сторону остриём пики, и голову вот так пригибай, ясно? Да ничего, это на всякий случай, забыли про нас уже, наверное... Значит, совсем лысая девка?! Вай-вай-вай, как плохо!.. Не напороться бы на этих ведьм..

.

Под чужой личиной в чужих шароварах

В лагере ракшасов царили ажиотаж и столпотворение на пару. Никто уже не спал, а с довольно занятым видом носились промеж казарм и палаток без видимого толка.

Большие казармы уже были пусты, и инженеры-демоны, спокойно, не реагируя на крутящуюся вокруг них суету и толкотню, демонтировали оттуда оборудование. Принцессу несколько раз грубо толкнули, но, замечая сотника рядом, сразу же извинялись.

— Теперь, если потеряешься, сынок, говори, что ты пятой сотни 26-го полка из Кызылкума. Запомнил? Сейчас покажу твою палатку.

Приглядываясь, бывшая принцесса заметила, что у большинства ракшасов изоляция была не невидимой, как у Тардеша или Ануш, а очень низкокачественная, с синим или сиреневым отливом, переливающаяся мыльной радугой при перегибах и резком движении. Чтобы не выделяться, она поспешила придать такой же дефект своей.

Теймур подвел её к палатке, выделявшейся в ряду своей нетронутостью, в то время как другие находились в разной степени складывания. Перед ней сидел, скрестив ноги, худощавый темнокожий ракшас с бородкой клинышком, и то ли медитировал, то ли в наглую бездельничал. Сотник наклонился и гаркнул ему в ухо:

— Эй! Хасан! (Мацуко улыбнулась — у него вышло как «хассен» — «восемь тысяч») Смирна! Я тебе тут соседа привел — чтоб ты не жаловался, что палатку не с кем складывать.

— А-а-а! — скривился тот, ковыряясь в гаркнутое ухо: — Пофигу ты так орёшь, Теймур, будто я тебя не услышу! — даже голос у этого парня был смешной.

— Принимай пополнение! И давайте, пошевеливайтесь, если не хотите отстать. Его зовут Яван. Он из столицы. Он уже отстал.

— Ладно, шайтан не нашего бога, вон, смотри, уже встаю! — и, упершись руками в землю, сделал усилие, будто поднимается.

— Ну, вот и молодец, — Теймур запанибрата хлопнул его по плечу, и пояснил Явану: — Мой родственник! Ничего, он хороший парень! — и ушел, оставив их вдвоём. Мацуко нерешительно перемялась с ноги на ногу...

«Восемь тысяч» встал, хлопнул себя по бёдрам, и смерил взглядом новичка:

— Значит, из столицы будешь?! — ростом они были почти что одинаковые, разве что Хасан был чуть покороче ногами, чем Кадомацу в образе ракшаса, что замечалось по шароварам, в которых настоящий демон-хранитель путался, запинаясь о длинные штанины, а поддельный — торчал снизу ещё на пол-голени. На это и поспешил обратить внимание новый товарищ:

— Хорошие у тебя штаны. Знаешь, что-то знакомое в них, мне кажется...

— Хм... А они вообще-то не мои, — предпочла не врать Мацуко: — Мои спёрли вчера в борделе, вот я и попросил девок, чтоб кровь из носу — а нашли другие... Ну и вот...

— У меня та же история... — задумчиво сказал Хасан, обходя Явана:

— Вот и заплата там же... Слушай, а на мне, случаем не твои?.. Потому, что на тебе мои, это точно!

— Вполне может быть. Понимаешь, у меня их уже третий раз крадут, так что я уже и подзабыл, как они выглядят...

— Ну, ты богач! — удивился Хасан: — Три раза в бордель — это сколько же денег надо!

— Да нет... — она выругала себя за то, что слишком завралась, и на самом деле не взяла денег с собой: — Понимаешь, я... в меня в общем, одна су... сучка влюбилась с первого раза, так что я всё даром получил. Ну, за исключением штанов, — сказать грубое слово даже на чужом языке оказалось труднее, чем все сегодняшние магические заклинания.

— Вах! Да, ты, брат, наверное, зверь в постели, раз с тебя денег в борделе не берут... ты как-нибудь потом подскажи, как ты девок так уламываешь.

Мацуко покраснела. Что-то с хвастовством она перебрала, и сильно.

— Не знаю. Уходим ведь. Может там ни одной девки не встре... не обломится.

— Хм. Ну, так махнёмся штанами? Не бойся, у меня глистов и другой заразы нету, да ты и так же мои штаны носишь. Пошли туда, за палатку.

Мацуко кивнула, не подумав — и, не успела сообразить, как оказалась за палаткой, перед мужиком, снимающим у неё на глазах штаны!

— Ну? Яван! — Хасан прыгал на цыпочках, обжигаясь о горячую землю: — Давай шустрее.

Девушка набралась смелости, и, стараясь смотреть в сторону, развязала кушак и стянула с себя чужие шаровары. Даже форма ног была непривычной, так что она запуталась в штанах в самый последний момент.

— Ну, не порви ещё! -забеспокоился башибузук о своей вещи: — Только недавно заплату пришил!

— Пришью сам... то, есть сам, пришью, — чуть не оговорилась замаскированная девушка, и скосила взгляд на ноги Хасана. Не то что бы из каких-то низменных побуждений, но всё-таки должна была она проверить, правильно ли превратилась! С точки зрения анатомии она всё сделала точно, не зря же книжек столько прочитала.

Увиденное её немножко разочаровало. По сравнению с более смуглым Хасаном новорожденный Яван выглядел чистеньким, словно только из бани. С подстриженными ноготками и розовыми пяточками. Настоящий ракшас был более чумаз и волосат, а руки и ноги были в честно заработанных мозолях. Нет, что такое «мозоли» принцесса знала, зарабатывая на тренировках и упражнениях с мечом всю жизнь, но чтобы такие... И ещё