— Совет окончен, — небрежно махнув рукой, приказал: — идите, идите все. Скоро равнина Трион вздрогнет от поступи нашей доблестной рати, ведомой вами, мои верные полководцы.

Сирилл поднял голову и заметил, как темные губы короля блестели в страшной улыбке. Звездочет что-то шепнул ему на ухо — глаза Брегона заволокло мраком смирения, и он поспешно кивнул и рассмеялся.

— Как я мог позабыть?! — Воскликнул Брегон. — Вы правы, советник. Так я и надобно поступить! Сэт, немедля призови ко мне начальника тайной службы Эммероса. Для него поручение.

Сирилл, переполненный отвращения к собственному властителю, сщурил глаза. Соглашаться с любым решением Звездочета, не противиться его воле и потакать противоестественным указам вошло у того в привычку.

Он поднялся с колен и поспешил оставить тронный зал. Все, что можно было разрушить — Брегон разрушил и обратил в руины; Звездочет же теперь обращал руины Эр-Морвэна в пыль…

* * *

Обсудив с Бесмером и Дминаром будущий поход, Сирилл покинул дворец с камнем на сердце и печалью на лице. Со дня изгнания Габриэла, его друга, соратника и побратима, он жил, как узник золоченой клетки, сотканной из сиварской позолоты — одновременно свободный и… скованный незримыми клятвами и обязательствами перед своим королем.

Какие бы силы не были брошены на поиски Габриэла — след бывшего главнокомандующего обнаружить не удалось. Он истаял закатным огнем на краю западного мира, растворился в вихрях ледяной зимы, исчез в свете звездных дождей края диких гор. Обычно, так прятались либо приговоренные к смерти преступники, либо те, кому было что скрывать.

— Где ты? Где ты, черт тебя возьми, — тысячу раз задавался вопросом командор, глядя на карту Верхнего Мира.

— А может, он погиб, — тихо спрашивала младшая сестра, Гвендолин. И голос девушки дрожал. И сердце чернело от горя. Если Сирилл дорожил им, потому что был ему другом, она дорожила, потому что любила превыше иного в жизни. — Помнишь, что рассказал один из тех, кто выводил изгнанников в Мертвый лес? Брегон избил его до полусмерти и бросил там истекать кровью. Помнишь, как он хохотал, рассказывая, как Его Величество пронзил ладонь Габриэла его же Эттэлэм?

Селена, которую после двойной потери, приютила семья шерла Сирилла, сидела в углу, беззвучно глотая слезы. Дети спали в соседней комнате, она же не спала уже много ночей, одолеваемая кошмарами и ужасами прошлого и грядущего. Смерть любимого мужа, позор дорогого брата — удел вдовы проклятой королем в наказание за смелость и преданность роду Дракона и Змеи. Жестокая доля даже для сестры изгнанника.

— Нет, — возражал Сирилл, сжимая губы, — не мог он умереть. Если бы умер, мы бы нашли его тело или… — он запнулся, — кости.

Гвендолин шептала еще горше:

— В Мертвом лесу полно кровожадных тварей. Их зубы и когти не оставляют костей.

Селена роняла голову на руку и рыдала в голос. По щекам Гвендолин струились слезы. Детям Сумерек не положено открыто являть свои слабости, печали, радости, счастье. Но боль душила, оплетая сердце раскаленными иглами — не сдаваться, верить, бороться не оставалось сил.

— Не смей, Гвендолин. — Шипел Сирилл. — Он жив. Я чувствую. Знаю. Он жив!

Но надежда покидала командора. Он все больше сгибался под гнетом Звездочетовой воли, а сегодня после унизительно совета, на котором стоял на коленях вместе с другими благородными лордами великих родов, осознал — страшный рок настиг народ темных эльфов. Расплата за грехи и дела прошлого нашла должников в подзвездном мире. Эпоха славы и почета прошла. С сих пор их удел — подчинение и гибель от Теней Запада. Они были обречены с самого сотворения Эр-Морвэна, ибо избрав путь крови и насилия, возложив на алтарь Хаоса добродетели и милосердие, стали прокляты и гонимы.

Но были и те, кто видел в походе на Запад провидение.

— Перст Судьбы ведет нас, — выдыхали они, во всем поддерживая королевское решение. — Луноликой Иссиль угодны наши дела! Она осветит наш путь на Запад!

Пылкие темные сердца готовились торжественно прошествовать по равнине, сметая неугодные и неполноценные расы; таких — восторженных было не мало. Все они вступили в ряды несокрушимого войска, а сейчас наводнили таверны да кабаки, и бахвалились скорыми победами и будущей славой, что покроет их имена.

Сирилл с трудом пересек перекресток. Большую часть столицы засыпало шатрами и палатками наемников. Около дворца и по окраинам было не протолкнуться ни днем, ни ночью. Благо, хоть в кварталы знатных эльфийских семей высоких родов пришлых из Верхнего Мира не допустили.

Справа в безмолвии лежала городская площадь, украшенная фонтанами. Тускло поблескивали фонари. Неподвижные статуи пятнали плиты длинными острыми тенями. По левую сторону тянулись многочисленные увеселительные заведения. Вот, где царили жизнь и веселье Мэремэделя. Из окон, залитых светом, неслись тосты, звон бокалов и кубков, плеск вина, громкий смех, лязг оружия, грохот стульев.

— За будущие победы! — Летели речи из «Ночной Кутерьмы».

— Мы пронесем наши знамена на Запад во славу Иссиль! Здравься Луноликая! — Слышались здравицы из «Парада греха».

— Хаос на нашей стороне! Именем Хаоса мы победим! — Эхом отдавались хвальбы из «Ламуритина».

Командор забрал южнее и решил срезать путь через благоухающий сквер. Высокие сухие кроны сомкнулись над головой, вокруг стало темно и тихо — гнет печалей сильнее навалился на плечи молодого шерла. Он поднял руку и медленно потер подбородок с ровным шрамом. Его темная душа болела, как загноившаяся рана, и трещала по швам, как ветхое, давно истлевшее полотно: каково жить, загнанным в ловушку, когда нет путей к освобождению? Каково принимать это каждый новый день и знать: ни завтра, ни послезавтра, ни через тысячу лет ничего не изменится?

Издали донеслись обрывки фраз. Сирилл напряг острый слух и сразу же задохнулся от гнева. Говорили следующее:

— Слышали бы вы, как он верещал, когда Его Величество вбивал в его руку клинок! Как умолял о пощаде и стонал, как продажная девица! И такой, как он был нашим главнокомандующим?

— Старый король был глупцом, назначив любимца Габриэла руководить нами!

Мерзавцы! Желание набить рожи наглым лжецам распалило темное сердце и мгновенно стало делом воинской чести и совести. Сирилл круто развернулся и пошел напролом, продираясь через колючие сухие кустарники роз. Питейня «Без дыхания» появилась через минуту. Полутемное крыльцо облепила пятерка рядовых солдат. Вскидывая бронзовые кубки и полупустые бутыли, они громко смеялись и вели непристойные речи, порочащие имя бывшего старшего маршала.

— Этот выскочка из рода Дракона и Змеи занял пост только благодаря тому, что был фаворитом Теобальда! Хвала Иссиль, мы его больше никогда не увидим и не приклоним колени перед этим любителем порядка…

— Ты так смел, потому что шерл Габриэл изгнан и не сможет дать достойного ответа или ты просто пьяный дурак, который не ведает, что несет? — Грозный окрик поубавил солдатский смех.