Завод в ночи выглядел тёмной гудящей громадой. Вдоль дороги сгрудились угрюмые цеха, за ними высились доменные печи.

Мы подъехали к широким сдвижным воротам, что располагались между двумя зданиями. Я вышел из машины и постучал в дверь проходной.

— Кто такие? — раздался за дверью недовольный голос.

— Моя фамилия Дубровский, я — сын покойного Василия Дубровского. Я приехал вернуть себе это предприятие. Открывай по-хорошему, или мы снесём к чертям ворота.

Охранник сказал, что позовёт начальника смены. Я дал сигнал своим бойцам, чтобы готовились. Если тут тоже засели дружинники, придётся снова драться.

Минут через десять лязгнула задвижка, дверь открылась. На пороге показался усатый мужчина в серой шинели и фуражке.

— Добрый вечер, вашбродь!

— Скорее, ночь. Я — Алексей Дубровский, сын Василия Дубровского. Это мои люди. Открывай ворота.

— Так ведь это, вашбродь… завод конфисковали, теперь тут другие хозяева.

— А ты думаешь, я не знаю? Тут есть кто-то из шереметевских дружинников?

— Нет, вашбродь, только простая охрана, мы, то бишь.

— А ты кто такой?

— Начальник смены, Архипов. Здесь-то дружинников нет, только вот если они прознают, что вы тут, сразу же приедут.

— Не приедут. Нет их больше. Никого в Ярославле не осталось. А из Москвы ехать долго. Что-нибудь да придумаем.

— Вон оно в чём дело… — охранник почесал затылок.

— Ага. Ну что, так и будем стоять или пропустишь?

Архипов засуетился, побежал открывать ворота, и вскоре мы оказались на территории предприятия.

Ночь я провёл на заводе. Под утро прибыла Ника. Она со стражниками обыскала квартиру Саморядова и привезла все бумаги, деньги и кое-какие ценные вещи. К сожалению, самого сотника не нашли. Похоже, в Москву праздновать уехал. Зато в наличии была вся документация. Оказалось, два месяца назад Саморядова назначили управляющим металлургической фабрики.

Так же в квартире сотника нашли два артефакта из моей семейной коллекции: шпагу и кремневый пистолет. Это были очень старые вещи, изготовленные ещё в восемнадцатом веке. Каждое изделие представляло собой настоящее произведение искусства, да ещё и обладало эфирной силой. Саморядов, похоже, забрал их себе их в качестве трофея. Возможно, и остальные двенадцать реликвий находились у дружинников. Завтра предстояло проверить ещё несколько квартир.

Утром я вызвал из Москвы господина Колотило и стал вызванивать всех сотрудников из заводской конторы. Лиза тоже приехала. Работы предстояло много. Мой юрист и юрист Горбатова должны были сообразить, как переоформить на меня предприятие без участия законного владельца.

Большинство конторских служащих остались со времён, когда завод принадлежал Василию Дубровскому. Шереметев не стал возиться с кадровыми перестановками. Выгнал только Сиволапова со стражниками (да и то не он, а жандармы) и старого управляющего с заместителем.

Я намеревался вернуть прежнее начальство. Сиволапова же восстановил в должности сразу. Ему снова предстояло охранять фабрику, а помогать ему собирались стражники Юрия Горбатова, который отныне являлся совладельцем. Защищать фабрику было и в его интересах тоже.

А защищать её, я чувствовал, понадобится тщательно. Никто не сомневался в том, что Шереметев попытается вернуть предприятие себе.

* * *

Вчера в кремлёвском дворце состоялся новогодний бал, на котором присутствовали и императорская семья, и весь свет московской аристократии. Разумеется, был приглашён и Святослав Шереметев с супругой и обоими сыновьями. Мероприятие продолжалось до поздней ночи, а сегодня главноуправляющий первого отделения отсыпался. Он редко позволял себе понежиться в постели, но по праздникам иногда давал себе поблажку.

В кабинете за стеной задребезжал телефон, Святослав продрал глаза, но тут же снова погрузился в дрёму. Ему было невдомёк, кому приспичило звонить рано утром второго января, однако вряд ли случилось что-то, что не могло немного подождать. Настенные часы показывали восемь утра.

Телефон смолк, а через десять минут затрезвонил снова. Продолжалось это недолго, трубку кто-то снял, а вскоре в спальню постучался дворецкий.

— Ваше сиятельство, — позвал он из-за двери. — Дружинный воевода звонит, Семён Михайлович. Просит вас срочно к аппарату. Говорит, беда приключилась.

— Да что там за беда у вас… Ничего сами не могут сделать, — проворчал Святослав под нос и добавил громче. — Сейчас приду.

Он сунул ноги в тапочки, натянул поверх ночной сорочки тёплый халат и поплёлся в кабинет. Трубка лежала на столе.

— Ох, ироды, даже в праздник не дадут покоя, — буркнул Святослав и взял трубку: — Алло, Семён Михайлович? Алло. Вы здесь? Что за срочное дело?

— Доброе утро, Святослав Николаевич, — поздоровался дружинный воевода, — если его можно назвать добрым.

— Да что случилось-то, не томите, — раздражённо произнёс Святослав.

— Беда случилась. Только что из Ярославля вести пришли печальные. Звонил Игорь Разумовский. Говорит, в плену он.

— Как в плену? Что вы такое говорите, Семён Михайлович? Со спиртным вчера, поди, перебрали?

— Если бы перебрал, Святослав Николаевич, если бы… В плен его взяли. А остальных дружинников порешили. Вчера ночью это случилось, когда они в ресторане праздновали. Всех убили кроме Игоря. За него теперь выкуп требуют.

— Ничего не понимаю. Кто? Как?

— Мне известно только одно: возглавлял нападавших Алексей Дубровский. У него в плену Игорь и находится. Подробности, увы, мне не сообщили. Ну и завод ваш ярославский теперь… захвачен.

Дубровский? — с тихой яростью прошипел Святослав. — Алексей Дубровский? Этот щенок? Да как… Да как он посмел? Он один это сделал?

— Думаю, ему помог кто-то из местных. На ресторан напали несколько одарённых. Силы оказались неравны. Естественно, Алексей Дубровский не мог устроить это в одиночку.

Этот шкет доставлял всё больше проблем. Два раза его пытались устранить — два раза потерпели неудачу. Святослав находился в полнейшем недоумении. Неужели всю дружину посылать, чтобы задавить эту гадину? Кажется, придётся. Обнаглевшего юнца следовало уничтожить во что бы то ни стало. Одна проблема — родственник в заложниках.

— Так. Слушай меня внимательно, — Святослав постарался не поддаться нахлынувшему бешенству. — Сейчас же приезжай ко мне в Останкино и Саморядова с собой прихвати. Он же в Москве околачивается? Вот. Будем совещаться.

Глава 5

Тропинка к нашему семейному кладбищу была расчищена. Мы с Тамарой прошли вдоль замёрзшего пруда и оказались в берёзовой рощице, где покоились мои славные и не очень предки.

Погода стояла тихая, морозная, на затянутом сизой пеленой небе временами показывалось солнце, под ногами скрипел мёрзлый снег. Тамара,