Шрифт:
Закладка:
— Я не скажу отцу и будущему мужу, что ты бросил меня в пути, — заговорщически подмигнула Жасмин.
— Конечно, не скажешь, потому что просто к ним не поедешь. Куда ты собралась бежать? — я задумался, какое тут ближайшее государство. — В Тиорию? Но там всё кругом огненное. Даже водопады там теперь называются огнепадами, потому что вместо воды в них огонь.
Карта возникла прямо передо мной в воздухе. Я мог изучать ее, пока ехал. Все государства на ней были выделены желтыми искрами, леса — зелеными, моря — синими. Ближе всего к Этару огненные берега Тиории. Если Жасмин доберется до ближайшего порта, то приплывет прямиком туда.
— Есть еще царство эльфов, но оно далеко, — проследил я по карте. — А прямо под нами, судя по всему, простирается подземное царство, и его обитатели далеко не безобидны. Ты их не боишься?
— Пусть себе живут под землей. Они меня не трогают.
— Пока!
Существа из-под земли играли в прятки. Одна когтистая рука высунулась из земли и стащила пряжку с башмачка одной из фрейлин. Фрейлина этого даже не заметила. А вот я заметил и насторожился. У меня возникло чувство, что на нас сейчас нападут.
— Брось меня, я для тебя обуза, — принялась упрашивать Жасмин.
— Почему ты так хочешь не доехать до Тирина?
— Есть на то причины, — Жасмин поглаживала своего кота, а он мурлыкал.
— Веские причины?
— Даже очень!
Я ей не поверил. Принцесса слишком легкомысленная. От поездки в Тирин ее удерживает лишь романтический бред, а не веские причины.
Уже наступил вечер. Скоро на небе зажгутся первые звезды. Ночью ехать нельзя. Принцесса уже устала. Сам я мог скакать всю ночь напролет. Мне ничего не стоило не спать много дней к ряду, но мои спутники утомились.
— Разобьем лагерь здесь! — я спрыгнул с коня и велел разбивать шатры.
Свою магию я приберет на потом. Пусть поработают провожатые принцессы. Сам я мог наколдовать и шатры, и угощения. Они появились бы прямо из пустоты, а по воздуху разлилась бы приятная музыка, хотя музыкантов рядом и не видно. Я запросто мог организовать невидимый квартет или целый оркестр. Но ради капризной принцессы особо стараться не стоило. Пусть капризничает и дальше, а я отдохну от нее. Для себя самого я наколдовал шатер, расшитый звездами. Он напоминал ночное небо. Войти в него мог только я. Остальным вход загораживала магия. Жасмин завистливо ахнула, когда я приподнял полог и исчез в шатре, а она осталась вдвоем с котом.
Предостережение феи
Оставшись в уединении, я смог, наконец, облегченно вздохнуть. Мой вздох вырвался огненной струей, которая, однако, не воспламенила внутренность шатра. Ничего удивительного! Ведь мой шатер зачарован. Снаружи он напоминает звездное небо, а внутри преобладают пурпурные тона. Бархатное ложе манит поспать, только вот во сне я не нуждался. Я привык бодрствовать месяцами. Дракону не обязательно спать каждую ночь, как человеку. Моя способность к длительному бодрствованию пригодится мне, чтобы уследить за принцессой. С ней нужно недремлющее око. Если заснешь — она убежит!
— Свалилась же беда мне на голову! — пожаловался я пустоте. — Ну, то есть принцесса.
Для меня слова беда и принцесса недавно стали синонимами. Жасмин постаралась на славу и подпортила мое мнение о королевских особах. Я считал дочерей и жен королей нежными, воспитанными особами, но вот мне встретилась дикарка с королевской кровью, и я понял, что с принцессами больше лучше не общаться.
В моем походном шатре преобладала императорская роскошь. Пол устилал мягкий ковер, на низком столике стоял золоченый сервиз, в графине пенилось волшебное вино. Стоит выпить один глоток, и все невзгоды ненадолго будут забыты. Невидимый слуга, почуяв мое желание пить, поднес мне графин и чарку. Со стороны казалось, что они сами плывут по воздуху. Я уже приготовился отпить, как вдруг из пустоты выступит крылатый силуэт, источавший звездное мерцание.
— Анжелетт! — узнал я гостью.
Как странно, что Анжелетт проникла сюда без разрешения. Обычно она не вела себя так бестактно. Она была самой прелестной из моих фей. Стройная, белокрылая, белокурая и голубоглазая, она предпочитала одеваться в воздушные светлые платья с завышенной талией и украшать себя белыми цветами. По ее щекам тянулась россыпь блесток, напоминавших сверкающие веснушки.
— Садись, раз прилетела, — я щелкнул пальцами, и для Анжелетт возникло удобное кресло.
Фея глянула на него презрительно и осталась стоять. С тех пор как мы с ней познакомились, она куда больше хотела попасть на мое ложе. Сейчас был подходящий момент. Анжелетт — редкостная красавица. Так чего я жду? В последнее время я не посылал Анжелетт ни с каким поручением, а это значит, что она прилетела ко мне просто так. Мы с ней могли бы провести восхитительную ночь. Я отвлекусь от скверного характера Жасмин, получив ночное наслаждение с феей.
Очень не вовремя я вспомнил о Розе, и все мысли об удовольствиях тут же меня оставили.
— Зачем ты пришла?
Анжелетт грациозно повела крылом.
— Мой господин! Простите, что вторгаюсь без позволения, но я должна была вас предостеречь.
— Ты стала моей советницей, а не шпионкой? — саркастически хмыкнул я. — Надо же!
Анжелетт не обиделась.
— Я здесь именно по поводу шпионажа.
— У тебя есть срочное донесение? — я насторожился. — Ты знаешь, где сейчас скрывается Роза?
— Донесения не о ней, — разочаровала меня Анжелетт.
— Тогда о чем? — я приуныл. Сколько веков мне еще разыскивать мою сбежавшую императрицу? Роза ускользает из рук, будто тающий лед. Стоит ее выследить в новом месте и в новом теле, как ее опять уже нет. И ищи-свищи ветра в поле!
Фея Анжелетт приблизилась ко мне. Вместо ее следов на ковре расцветали пышные белые цветы.
— Я полетала над магическими землями, которые лежат у вас на пути в Тирин, — призналась Анжелетт. Конечно же, она уже знала, куда и зачем я еду. Поэтому я и сделал ее своей шпионкой. От Анжелетт нельзя было скрыть ничего ни в мире смертных, ни в волшебных мирах. Только Розу она найти не могла. Может потому, что не слишком старалась. Анжелетт, как и многим другим феям, я больше нравился в роли холостого императора. С тех пор как Роза сбежала, для фей стало изысканной игрой бороться за мое внимание. Один раз феи даже устроили турнир. Я при этом чувствовал себя крайне
