Если де Лоррис пишет о том, как завоевать любовь дамы, то де Мён переходит к тому, как получить от дамы то, что нужно (то есть секс), не попав при этом в любовную ловушку. Вероятно, значение имеет и то, что Амур с самого начала изображается не пухлым младенцем, а юношей-охотником, чьи стрелы таят в себе большую опасность. Возможно, разница между двумя частями «Романа» на самом деле отражала недоверие к женщинам и сексу, нараставшее в обществе в течение всего XIII века.

Любовь Гвиневры сделала Ланселота тем, кем он стал, – рыцарем. Но она же помешала ему достичь высшей рыцарской цели. В одной из книг цикла «Вульгата», посвященной поиску Грааля, женщины, искушавшие целомудренных рыцарей Персиваля и Борса, в итоге оказываются дьяволицами. Будучи отвергнутыми, они исчезают в клубе дыма. Галахад, самый чистый рыцарь из всех, встречает на своем пути только девственниц – тех, кого он спасет, и ту, которая указывает ему правильный путь. Есть версия, что они олицетворяют добродетель души и даже фигуру самого Христа. (Что ж, авторами «Вульгаты», вероятнее всего, были монахи: это последний раз, когда легенды о короле Артуре попали в руки религиозных деятелей.) Единственной добродетельной женщиной, в противоположность морали более ранних времен, теперь оказывалась девственница. В последние десятилетия XIII века папа римский предписал провести расследование опасных взглядов, а парижский епископ Этьен Тампье выпустил ряд «Осуждений» с официальным выступлением против сочинений Андрея Капеллана.

Расширение свобод, характерное для XII века, сменилось все более суровым климатом века XIII с его мрачным представлением о самой природе человека. Историк Йохан Хёйзинга в каноническом труде 1919 года «Осень Средневековья» характеризует «Роман о Розе» как «бревиарий [то есть молитвенник] аристократии»[45], добавляя: остается лишь удивляться, что церковь, столь нетерпимая к инакомыслию, в течение стольких лет позволяла разрастаться его влиянию на умы. Не потому ли пресыщенный взгляд де Мёна на женщину – непостоянную, недостойную, одновременно лживую и легко поддающуюся обману – все больше совпадал со взглядами церкви? Вероятно, тема куртуазной любви могла иссякнуть уже тогда, растворившись в скуке схоластических споров (посвященных, в частности, тому, могут ли несколько ангелов находиться в одном и том же месте одновременно, а то и сколько ангелов может танцевать на булавочной головке).

Однако совсем скоро из Италии начнет пробивать себе дорогу совершенно другой импульс для переосмысления старого идеала. Ошеломляющий эффект гуманистических наук, появившихся в эпоху, которую мы называем Ренессансом, вдохнет новую жизнь в литературу о куртуазной любви – и придаст ей новое нравственное измерение.

3

Комедия, Чосер и Кристина: XIV в.

Новый поворот в истории куртуазной любви относится к последним годам XIII века: в 1284 году во Флоренции один 18-летний поэт стоял на перекрестке и смотрел, как мимо проходит девушка его мечты. Его звали Данте Алигьери, и он был отпрыском мелкой флорентийской знати. Впервые он увидел ее на майском празднике девятью годами ранее, когда ей было восемь (юный ангел, облаченный «в благороднейший алый цвет, скромный и пристойный»[46]), а ему – всего на год больше. Ее личность позднее установил первый биограф Данте, Джованни Боккаччо: это была Биче Портинари, и происходила она из гораздо более знатной семьи, чем он. Данте назвал ее Беатриче. «Ее образ, постоянно пребывавший со мной, давал Любви силу, чтобы властвовать надо мной»[47].

И вот, облаченная в белое, Беатриче в сопровождении двух дам постарше идет по одной из улиц Флоренции, примыкающей к мутным водам Арно. Взгляд ее падает на оробевшего поэта, она любезно приветствует его – «столь благостно, что мне показалось тогда, будто вижу я предел блаженства»[48]. Уединившись в своей комнате, он уснул, и ему приснился дивный сон.

К нему приближалась гигантская фигура Повелителя Любви, который нес на руках обнаженную женщину, прикрытую алой тканью. Это была Беатриче. В одной руке Повелитель держал какой-то предмет, полностью охваченный огнем. Он обратился к Данте: «Взгляни на сердце свое». Затем он разбудил Беатриче и понудил ее съесть пылающий предмет, который держал в руке. Современные литературные критики до сих пор пытаются разобраться в значении этого сна – как при жизни Данте его пыталась разгадать группа друзей-поэтов, которых он называл Fedeli d’Amore – «Верные Любви». Несомненно одно: с этого момента Данте и Беатриче отправились в путешествие, в котором им предстояло вознестись в Дантов «Рай» – и навсегда попасть в историю литературы.

В произведении «Новая жизнь» Данте повествует о том, что Сила Любви поразила его, как стрела; что он по-настоящему заболел любовью к Беатриче; что (в лучших куртуазных традициях) при этом хранил свою любовь в тайне. К огромному неудовольствию Беатриче, он даже завел для прикрытия еще одну, подставную возлюбленную. Данте был женат, но отношения с женой от помолвки в десятилетнем возрасте до рождения детей всем вокруг казались исключительно заурядными. Его любовь к Беатриче была столь «благороднейшей», что, в отличие от простого сексуального влечения, не могла прельстить его настолько, чтобы воплотиться в реальности.

Подобно тому, как Дева Мария ведет человечество к Богу, так и Беатриче, само имя которой означает «благословенная», ведет Данте, как бы спорно это ни звучало. Ее образ становится еще привлекательнее, если учесть, что в 1290 году – за десять лет до того, как порочная флорентийская политика приведет Данте к изгнанию из родного города, и за десять лет до вымышленной даты начала «Божественной комедии» – реальная Беатриче умирает.

«Земную жизнь пройдя до половины»[49], он сбился с истинного пути: прочь от Беатриче, к продажной и скандальной общественной жизни. Но Беатриче укажет ему путь домой. В «Божественной комедии» именно она по велению Девы Марии отправляет классического поэта Вергилия сопровождать Данте, спускающегося в ад. Во втором кругу ада, где назначаются не самые тяжелые наказания, они встречают сладострастниц: Клеопатру, Дидону, Елену Троянскую.

Внимание Данте здесь привлекает одна особенная пара: нежно обнявшись, они парят в пустоте, обнаженные и невесомые (прекрасный образ, хотя они и находятся в аду). Когда Данте был подростком, во Флоренции встретили смерть Паоло Малатеста и Франческа да Римини: их убил муж Франчески и брат Паоло, для которого в аду уготовано более суровое местечко. Бесконечно кружа на незримом ветру, Франческа рассказывает Данте, что привело к такому концу. Они с Паоло читали «Ланселота озерного» – легенду о Гвиневре и Ланселоте, «что полюбили незаконно». Как только роман подошел к концу, подобно тому, как Ланселот поцеловал Гвиневру, Паоло поцеловал Франческу, и «никто из нас не дочитал листа»[50].

Но любовь самого Данте вовсе не была незаконной. Очистившись от греха, он продолжает путешествие наверх, через Чистилище, и на самой вершине холма, в Эдемском