— Пошли. — Он кивнул в сторону прилавка. — Посмотрим, что скажет шериф Таннер, когда я объявлю, что беру под опеку его арестованную.

Одри невольно улыбнулась — ничего не могла с собой поделать.

— Когда-нибудь вам с ним придется забыть о вечном соперничестве!

— Сомневаюсь, что это произойдет раньше, чем кто-то из нас будет лежать в похоронном бюро Дюпонов.

Одри даже не улыбнулась на его шутку. Дюпон позаботился о ее отце, когда он умер. Ей больше не хотелось видеть тех, кто ей небезразличен, внутри старого особняка в викторианском стиле, превращенного в похоронное бюро.

При мысли о страшноватом старом доме ее передернуло.

— Замерзла, Ри? — спросил Бранч, ведя ее к поворотным дверям.

— Нет, все хорошо. Спасибо. Но наверное, мне нужно остаться здесь, — сказала она, когда Бранч направился к складу.

Бранч кивнул и зашагал дальше. Одри решила, что ей лучше наблюдать за всем со стороны. Если чуть-чуть наклониться вперед, она сможет наблюдать за Колтом и Руби… Она живо представляла, как напугана молодая женщина.

Понимая, что ее могут заставить стереть снимки, Одри отправила их себе на электронную почту, а затем удалила из памяти телефона. Колт наверняка захочет проверить ее телефон. Заодно она стерла звонки Брайану и от Брайана. Немного успокоившись, прислонилась к стене рядом с раковиной в нескольких шагах от двери служебного входа. Может быть, Уэсли Содер зашел в пекарню и очутился лицом к лицу с человеком, который сейчас лежит на складе, а его жену навестил тот, кого она застрелила на кухне?

Если бы Содер умер, его жена наверняка сказала бы об этом. Одри почти не сомневалась, что он скрывается. Он каким-то образом перешел дорогу мафии, и теперь за ним идет охота. Совсем не обязательно быть копом, чтобы понимать: те, кто послали этих типов, не успокоятся, пока не достигнут цели. Если у кого-то из местных правоохранительных органов и были сомнения, сейчас они наверняка отпали.

Из кабинета вышел Колт. Его затуманенный взгляд остановился на ней, и он поджал губы. Покосившись на него, Одри поняла, что тот еще злится.

Он подошел к ней.

— Ты что здесь делаешь?

Она подняла руки:

— Бранч меня освободил и привел сюда. Велел подождать здесь, что я и делаю. — Не дав Колту и рта раскрыть и выместить на ней гнев, она продолжала: — Там приехали репортеры. Он не хотел, чтобы они увидели меня.

Разумеется, Колт не мог отрицать, что повод вполне веский. Он схватил ее за руку:

— Пошли со мной!

Одри зажмурилась. Прежде чем она успела осведомиться, что Колт имеет в виду, он круто развернулся и зашагал к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Она последовала за ним. Когда они зашли в тесный туалет, он захлопнул дверь.

— Ты что, специально играешь у меня на нервах? — Может быть, он такой вспыльчивый потому, что у него была тяжелая ночь? Колт, которого она знала, был более сдержанным.

— Вовсе нет, я приехала сюда за сконами. Насколько мне известно, ничего противозаконного в этом нет. — Ему вовсе не нужно знать, что она поехала в пекарню в надежде увидеть Сару. — Когда Руби закричала, мы оба побежали к ней. — Она пожала плечами. — А ты меня арестовал. Я жертва обстоятельств!

Он провел рукой по волосам, напомнив ей о том, что она сама часто делала так раньше.

«Прекрати!»

— Извини, что выместил на тебе досаду. — Он тяжело вздохнул. — Но тебе не нужно было заходить на склад. Ри, ты испытываешь мое терпение!

— Его зовут Кейси Пранно. Он был сообщником мистера Марчелло — второго покойника.

Колт ненадолго закрыл глаза и покачал головой:

— Пожалуйста, скажи, что ты не фотографировала труп и никому не посылала фото.

Ладно, теперь у нее не остается другого выхода.

— Только Брайану. Мы не будем его печатать. Я уже удалила снимок из телефона.

— Поклянись, Руби! Поклянись, что ты не будешь печатать этот снимок!

— Клянусь, Колт. Ты ведь меня знаешь. Я законов не нарушаю! — Одри снова пожала плечами. — Только не прогоняй меня и не мешай мне делать мое дело.

— Ладно. — Он снова тяжело вздохнул. — Теперь, если хочешь, можешь идти.

— Хочешь сказать, что я уже не арестована?

Колт посмотрел в потолок.

— Я не сказала Бранчу того, что только что сказала тебе.

Он посмотрел на нее сверху вниз. Их взгляды встретились, и сердце у нее в груди затрепетало. Ее обдало жаром, и она ощутила такое желание, как в восьмом классе, когда он в первый раз поцеловал ее.

— Спасибо. — Она кивнула, боясь, что голос задрожит.

— Выйди черным ходом, чтобы не встречаться с репортерами.

— Ничего не получится, — сообразила Одри. — Моя машина стоит впереди… Все знают, чья это машина.

— Ну ладно. Тогда оставайся здесь, но стой возле раковины, не отходи от нее, как будто это твоя лучшая подруга. Не сходи с места!

— Не буду…

Колт потянулся к двери, и их лица оказались рядом.

— Если дашь мне эксклюзивное интервью, — поспешно добавила Одри.

Он развернулся, посмотрел на нее в упор:

— Ри, я дам тебе все, что захочешь. Как всегда.

И он ушел. Она прислонилась к стене. Ей пришлось ждать, пока сердце немного успокоится. Только потом она смогла шевелиться.

Она не будет, ни за что не будет думать о том, чтобы возобновить отношения с Колтом Таннером. Никогда, ни за что!

Глава 7

Колт открепил от двери листок, на котором было напечатано, что дом Содеров — место преступления. Сложил листок пополам. Взятым у Сары ключом отпер замок. Включил верхний свет. Хотя на улице было еще светло, в доме из-за задернутых штор царил полумрак.

Хотя ему не впервые приходилось осматривать несколько мест преступления подряд, впервые два места преступления принадлежали одной семье. Он прошелся по гостиной. У одной стены диван, по обе стороны камина — два кресла-качалки. Мебели не слишком много. На тумбочке старый дисковый телефонный аппарат. Телефоны имелись у немногих меннонитов, в основном у владельцев местных предприятий. Большинство их единоверцев не одобряли докучливые средства связи… Колт обошел все четыре спальни и везде увидел похожую картину. В каждой спальне стояла кровать, застеленная простым бельем, полупустой комод и небольшой стенной шкаф с минимумом скромной одежды.

Ничто не указывало на связь с покойником, Чикаго — и тем более с организованной преступностью. Ничего подозрительного не нашли и в единственной ванной в доме. И кухня казалась самой обыкновенной — если не считать лужицы подсохшей крови на полу. Отпечатки пальцев, снятые в доме, не нашлись