— Ри, послушай, я вовсе не хотел тебя обидеть.

Она уже распахнула дверцу.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— У меня была тяжелая ночь, извини, что сорвался на тебя.

Она состроила удивленную мину:

— Засиделся в салуне в Келсо? Или, может быть, пил дома? — Она посмотрела на него в упор: — Да, глаза у тебя красные.

— Почти до полуночи я оставался на месте преступления, а потом поехал домой. Сразу после меня вернулся мой сын. Он был пьян. Мог убить себя или других, потому что вел машину в таком состоянии. Да, как видишь, спиртное тут замешано, но пил его не я.

Одри едва не ахнула.

— Представляю, как ты расстроен. — Она крепче сжала дверцу. — Рада, что он благополучно добрался до дому.

— Спасибо. — Колт выпрямился, пытаясь придумать, как продолжать разговор. Стоило им заговорить друг с другом — и они почти всегда начинали ссориться. — Ри, я ведь не шутил. Если Бранч прав насчет связей с мафией, нам стоит ждать серьезных неприятностей. Не хочу, чтобы ты очутилась на линии огня.

Одри улыбнулась, но совсем не по-дружески.

— Шериф, я могу за себя постоять. Совсем не нужно за меня волноваться.

Прежде чем она отвернулась, его правая рука легла на ее плечо. И сразу же внутри все сжалось от желания. Сколько ночей он ворочался без сна, думая о ней?

— А я волнуюсь. Я волнуюсь за всех, кто мне небезразличен.

— Буду иметь это в виду. — Одри вырвалась и села за руль.

Он захлопнул дверцу ее машины и смотрел, как она пристегивается, выруливает с парковки и уезжает.

По крайней мере, она не послала его куда подальше… Считать ли такой разговор шагом вперед? Куранты на здании суда пробили час дня. Пора возвращаться в управление; там он встретится с Бранчем. Чем скорее они выяснят, зачем Тони Марчелло приехал в Винчестер, тем скорее он поймет, как защитить граждан своего округа.

Когда Колт вошел к себе в кабинет, Бранч уже был там; он разглядывал награды, развешанные по стенам.

— Извини, что заставил тебя ждать.

Бранч протянул руку. Колт ее пожал.

— Ничего страшного, — заверил его маршал. — Я как раз знакомился с твоими профессиональными достижениями. Хорошо работаешь, Колт. Твой отец гордился бы тобой.

Он расположился на одном из двух стульев, стоявших перед столом Колта.

— Есть что-нибудь новое об этом Тони Марчелло? — спросил Колт, садясь за стол.

— Он киллер и входил в криминальную семью Чичеро. Чичеро не один десяток лет возглавляют незаконную деятельность в Чикаго. Марчелло принимал участие в деятельности клана лет пятнадцать. Насколько нам известно, главным образом он занимался зачистками. По моим догадкам, семья отправила его сюда довершить какое-то прежнее дело.

Колт положил локти на стол.

— Ты считаешь, что незавершенное дело — Уэсли Содер? — По мнению самого Колта, все выглядело именно так.

— Да, — кивнул Бранч. — Нам нужно найти Содера до того, как его найдет следующий присланный мафией убийца. А в том, что Марчелло дело не ограничится, можешь не сомневаться — они будут посылать сюда своих головорезов, пока дело не будет сделано.

— Можем работать вместе, — предложил Колт и тут же уточнил: — Хотя следствие веду я.

Бранч поднял обе руки вверх:

— Я здесь для того, чтобы помогать тебе всеми возможными способами. С радостью оставляю следствие в твоих надежных руках… пока что, — уточнил он. — Попробую еще что-нибудь узнать по своим каналам.

— А я обшарю весь округ, — сказал Колт. — И найду Содера.

Когда Бранч ушел, Колт вышел в конференц-зал, где проводил утренние летучки, и стал изучать карту, где были помечены места проживания граждан, принадлежащих к меннонитской церкви. Он поделил район поисков на квадраты и распределил задания. Помощников он строго предупредил: не давить, вести себя тактично. Меннониты — люди замкнутые. В самых щекотливых случаях он побеседует с ними лично.

Предупредив свою помощницу, что уходит, Колт надел шляпу и направился к двери. Начать можно с пекарни. Возможно, он застанет там Сару Содер. Если ему повезет, он быстро разыщет ее мужа.

* * *

Пекарня Йодеров стала первым меннонитским предприятием в окрестностях Винчестера. Колт помнил, что его мама ездила туда за булочками с джемом. Там пахло свежевыпеченным хлебом или пирогом, который поднимался в духовке.

Мамы нет вот уже тридцать лет, а он до сих пор по ней скучает. Еще тяжелее стало два года назад, когда умер отец. У него, правда, есть два брата, но оба живут в Алабаме, и он видится с ними совсем нечасто.

По сути, кроме сына, у него нет близких людей. Утром Ки проснулся злой как черт. И без того унизительно было ехать в школу на автобусе, но потеря мобильного телефона для него приравнивалась к потере руки или ноги. Он закатил истерику, но Колт был тверд. Целый месяц никакой машины и никакого мобильника. Парень выживет, но такая жизнь не придется ему по вкусу. Заявив Колту, что ему пора наладить свою жизнь, а не лезть в его дела, Ки позвонил матери. К удивлению Колта, Карен его поддержала. Правда, он был не настолько наивен, чтобы доверять бывшей жене. Возможно, она вынашивает план, как подорвать его авторитет. Просто он еще этого не знает.

«Сейчас не стоит думать об этом».

Повернув на парковку перед пекарней, Колт переключился на насущные дела. Так как других машин на парковке он не увидел, решил, что у него есть несколько минут до приезда первых покупателей. Он вылез из пикапа и огляделся. Рядом с дверью черного хода стояла какая-то машина, но минивэна Сары не было.

Он распахнул дверь, и над его головой звякнул колокольчик. Похоже, такие есть во всех магазинах города. Вдохнул аромат свежевыпеченного хлеба. За прилавком стояла молодая женщина в чепце, который полностью закрывал волосы. Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Доброе утро, шериф.

Колт узнал Руби Вебер.

— Доброе утро, Руби. М-м-м, как у вас вкусно пахнет! Черничные маффины уже готовы?

— Конечно!

Руби надела одноразовые перчатки и завернула ему маффин. Все меннонитки носили чепцы и скромные закрытые платья. Хотя с чужаками они не общались, охотно и вежливо отвечали на обращенные к ним вопросы.

Возможно, сейчас все будет по-другому.

— Мистер и миссис Содер сегодня здесь?

Руби положила маффин на полочку над стеклянной витриной.

— К сожалению, нет, шериф. Наверное, они слишком расстроены после того, что