Мое лицо на секунду вытягивается от удивления, но я старательно прячу все эмоции, боясь, что мужчина передумает.

— Да-а? — я немного растеряна, но тут же беру себя в руки и согласно киваю. — Хорошо, я сделаю…

— Минуту, мне необходимо вызвать врача, который обсудит с вами еще несколько моментов, — юрист быстро поднял трубку и, не спуская с меня взгляда, словно я могу сбежать, набрал номер. — Евгения Леонидовна, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Необходимо, чтобы вы побеседовали с будущим… э-э, донором, — я немного напряглась на этих словах, но затем продолжила рассматривать картину, висевшую за спиной хозяина этого кабинета. Пока мы ожидали ту самую Евгению Леонидовну, я не сводила взгляда с картины, почему-то казавшейся мне смутно знакомой.

— Что? — я встрепенулась, понимая, что пропустила заданный мне вопрос. — Извините, отвлеклась на картину. Что вы спросили?

Мужчина — признаться, я так и не запомнила его имя — тоже обернулся, смотря на пейзаж в тонком багете.

— Да, я тоже люблю рассматривать эту картину, — вдруг с улыбкой проговорил он, а затем пояснил, — ее подарил мне друг, он художник. Я иногда смотрю и понимаю, что люди, пишущие такие картины, не просто талантливы, они… будто излучают саму жизнь. Отдают часть себя, вкладывая в свои работы. Я…

Его прервал приход высокой, стройной девушки в белоснежном медицинском костюме и халате поверх него. Ее темные волосы до плеч завивались в забавные кудряшки, придавая задорный вид, который, впрочем, тут же разбивался цепким пристальным взглядом.

Признаться, кабинет юриста я потом покидала едва ли не выжатая досуха. Эта дама, оказавшаяся одним из врачей бригады трансплантологов, буквально вцепилась в меня мертвой бульдожьей хваткой. Я только успевала отвечать на поток вопросов, которые сыпались от нее. Так что, по сравнению с этой с виду миловидной и безобидной особы, юрист со своими вопросами — просто невинный младенец.

Следующие полчаса я отвечала на разные вопросы, которые очень смахивали на мини-допрос у следователя. «Какие у вас планы на будущее?», «Сколько времени вы проводите в общении с родными?», «Есть ли у вас дети?» — нет, этот вопрос, в общем, отторжения не вызвал, он был закономерен. А вот про родных…

— Возможно, вы сейчас в таком состоянии, например, ссора с родителями привела вас сюда? Вы приняли неверное решение, — она внимательно присмотрелась ко мне, ожидая ответа. Ее холодные серо-зеленые глаза задумчиво скользили по моему лицу, что-то отыскивая в нем. — Возможно, ссора с молодым человеком…

— Послушайте, — я облизнула разом пересохшие губы, пытаясь справиться не только с волнением, но и с подкатившим разом раздражением на эту особу. — Я не на приеме у психотерапевта. Если мне потребуется его консультация…

— Да вы не волнуйтесь, к нему вы тоже пойдете, — оборвав меня, заявила девушка в белоснежном халате. — Потому что, принимая такие решения, люди чаще всего руководствуются двумя причинами. Первая — жизнь любимого и близкого человека. Вторая — обида на близких и дорогих людей…

— А если ни первая, ни вторая, — начала вскипать я, но женщина даже бровью не повела, — если я просто мечтаю спасти кому-то жизнь. Не любимому и не близкому, что тогда?

— Послушайте, — вернула мне мои же слова Евгения, строго посмотрев мне в глаза. — Вы не понимаете сейчас, что это не игра в «спасателей». Это чья-то прерванная и спасенная жизнь, понимаете? И да, если мне потребуется спасти одну из них, выбирая, я спасу ту, у которой есть будущее, — холодно оборвала она меня, заставив побледнеть еще больше.

— Так… спасите его, — прошептала я, опуская взгляд и сжимая до побеления ладони. Я поняла, что этот разговор я проиграла. Надеюсь, меня не выставят сейчас из этого кабинета.

— Я понимаю, что вы… готовы на все, ради этого человека, но не забывайте, что мы — врачи, а не боги. И ни один врач не пойдет на преступление, спасая одного ценой жизни другого. Всего доброго, — она резко поднялась, оставив нас с юристом молча сидеть в душном кабинете и недоуменно смотреть ей вслед.

— К-хм, продолжим, — смущенно проговорил мужчина, возвращаясь к бумагам. Я оторопело посмотрела на него, теряясь в догадках, почему он еще не выгнал меня из своего кабинета.

— А…а, разве не она должна дать добро на…, — я осеклась под его немигающим взглядом, понимая, что уже выдала себя с головой. — Вы можете рассказать моим… родственникам?..

— Ну, во-первых, врачебную тайну, как и многие юридические аспекты, раскрывать мы не имеем права, — проговорил он, аккуратно складывая бумажки перед собой. — И второе, вы же не собираетесь умирать? — он внимательно посмотрел на меня, будто сканером проходясь по чувствам и эмоциям. Я отрицательно мотнула головой. — Вот и замечательно. Думаю, вы основательно поразмыслите над словами Евгении Леонидовны, а что до документов… можете пока сдавать кровь, стать почетным донором. А в остальном… мы пока ограничимся договором.

Я кивнула, приняла от него пачку бумаг, внимательно вчитываясь в строки, как меня учил папа. Вплоть до мельчайшего шрифта на обратной стороне, и все думала, как мне быть. Нет, я не передумала насчет донорства, но я просто усложнила себе задачу. Не стоило мне так открыто конфликтовать с этой мадам… знать бы еще, почему она так враждебно отнеслась ко мне.

Я спустилась по лестнице и вышла на крыльцо, вдыхая чуть влажный после дождя воздух. Получилось? Получилось же? Даже с учетом того, что трансплантолог так отчаянно сопротивлялась, но я была уверена, что скоро… очень скоро, мой Север станет жить как все. Нормальным здоровым человеком. Сможет дышать полной грудью, спокойно слышать стук собственного сердца. Забудет эти дни, как страшный сон, будет счастлив…

Не со мной, — мысль мелькнула, обжигая душу, заставляя радость от исполненного практически желания потускнеть. — Ну и пусть, главное, чтобы он жил! Пусть не со мной, но жил!

Неожиданно со спины меня обняли крепкие руки, прижимая к сильному телу. На секунду я зажмурилась и радостно улыбнулась, желая увидеть родное, любимое лицо. Карие глаза, смотрящие с теплом и прежней любовью. Ощутить на губах легкий поцелуй и…

— А что тут делает моя невеста? Вместо того, чтобы готовиться к нашей свадьбе? М-м, детка? — горячий хриплый шепот ожег ушную раковину, заставив улыбку на губах угаснуть, а ненависть всколыхнуться внутри. Я застыла, стараясь не выдать обуревавших чувств, которые, увы, были далеки от дружеских.

— Бахтияр, — я дернулась, чтобы освободиться, но он только крепче прижал меня к себе. — Отпусти…

— Не-ет, детка, после того, как ты с подружкой нагло