я завернула за угол, охранник прошагал мимо меня, послушно следуя за тоненькой фигуркой в кепке и черном парике. Девушка удалялась все дальше, а я стояла, прижавшись к стене, следя, как она следует мимо небольших магазинчиков, то и дело, останавливаясь и смотря на витрины.

Через пару минут я уже садилась в такси и называла адрес клиники, куда собиралась поехать. Буду надеяться, что охрана не сразу поймет, что под «маскировкой» совершенно другая девушка — Лиза согласилась мне помочь, и мы несколько дней готовили эту «подмену». Пусть всей правды ей я не говорила, но девушка иногда странно поглядывала на меня, хотя расспрашивать не стала.

Вышла я тоже за пару кварталов от больницы. Боялась, что все-таки кто-то может следить за мной, и светить, куда я еду и с кем хочу встретиться, не собиралась.

Я остановилась возле огромного здания, смотря в сотни окон, которые подмигивали мне отсветами заходящего светила. Я догадывалась, что где-то здесь работает еще один брат Севера, с которым я еще ни разу не встречалась, но о котором много слышала. Как от самого Севера, так и от его матери. Оба отзывались о нем с нежностью и гордостью, как и бабушка Севера, которую я видела только один раз на экране, когда она позвонила по видеосвязи внуку. Кстати, мировая старушка, я скажу. Таисия нисколько не похожа на нее — слишком строгая и правильная, а вот Север, как мне кажется, характером пошел в бабушку.

Входя внутрь, я боялась, что могу тут случайно встретиться с Севером или его братом. Не хотела, чтобы он снова видел мое жалкое состояние, в котором я пребывала последние дни. Да и… свежи еще в памяти его равнодушные слова, когда он оттолкнул меня, заявив, что я…

Я много думала, почему он сказал мне те слова, хотя была уверена, что Север сам испытывал боль, видя мое состояние. Чувствовала это, пусть и смотрел он равнодушно. Он сам не понимал, почему это произошло именно с нами, но… он сделал то, что сделал, надеясь, что я когда-нибудь смогу его понять и… отпустить. Только он ошибся в одном — его я никогда не предам. Потому и прошла всю экзекуцию бумажных «процедур», чтобы стать донором. Даже разговор сначала с юристом, а затем с психологом и, в завершении, еще и с трансплантологом, не заставили меня изменить своего решения.

«— Ваша работа связана с повышенным риском? — уточнил у меня плотный мужичок, который время от времени потирал свою блестящую лысину белоснежным платком. Деловой костюм и белая рубашка с галстуком сидели на нем отменно, и я предположила, что тут дорожат репутацией. Он говорил спокойно, размеренно вставляя паузы в словах, заставляя внимательно прислушиваться. Объяснял, разъяснял пункты договора и… сверлил меня светлым взглядом из-под очков. Ему явно не нравилась я, но отказать мне он не мог.

— Н…нет, я… студентка, — промямлила я, ругая себя мысленно. Что если, меня сейчас выставят вон? Поэтому только наивно хлопнула ресничками, заявив, — я… спортом увлекаюсь… парашютным, — ложь слетела с языка легко и непринужденно, и я невольно расправила плечи, принявшись вдохновенно «вещать». — Знаете, это так… волнительно, когда шагаешь в бездну, где у тебя нет под ногами твердой поверхности, и ты… паришь… паришь, а потом… потом думаешь — «Вдруг купол не раскроется?» И ты полетишь к земле в свободном падении, а потом… секунда боли и…, — я сверкнула «восхищенным» взглядом, смотря на хмурящегося мужчину, который как-то задумчиво смотрел на меня, а затем натянуто кашлянул. Я тоже решила, что надо закругляться. — Ну, вот, думаю, вы поймете меня, что небо, адреналин и опасность….

— Проверим, — буркнул мужчина, снова делая себе какие-то пометки в ежедневнике.

— Да-а? — я постаралась придать лицу чуть глуповатый вид, но, видимо, получилось не очень, потому что заслужила довольно тяжелый, пронзительный взгляд мужчины.

— Почему вы решились на добровольное посмертное изъятие органов? — снова спросил меня юрист, при этом, не переставая что-то набирать на клавиатуре в компьютере. Ох, надеюсь, не строчит куда-нибудь в… органы правопорядка?

— Э…э, но это ведь может кому-нибудь спасти жизнь, — неуверенно пробормотала я, понимая, что зря затеяла все это представление. Думаю, меня давно раскусили, хотя… не понимаю, почему он до сих пор со мной разговаривает? — Я готова к этому…

— В законодательстве предусмотрена эта процедура, и вам нет необходимости заключать договор именно с нашей клиникой, — строго проговорил мне юрист, не сводя с меня светлого взора глаз. — В случае ненасильственной смерти, — он подчеркнул это слово строгим тоном и продолжил уже спокойнее, — врачи могут использовать ваши органы без согласия родственников в случае острой необходимости.

Я подняла на него взгляд, в волнении теребя край куртки.

— Я хотела бы… мое сердце должно быть отдано определенному чело… то есть, пациенту. Это возможно? — тихо уточнила я, понимая, что… интриганка из меня так себе.

Мужчина еще какое-то мгновение посверлил меня взглядом, а затем тяжело вздохнул. Интересно, сколько у него таких посетителей, как я, проходит за день?

— Возможно, — наконец проговорил он, откладывая все дела, что делал до этого. Он еще раз внимательно посмотрел на меня, словно, что-то решал для себя.

— Поймите, мой… отец, — я замялась, не зная, как еще убедить его.

— Это вы поймите, Александра, — мужчина теперь смотрел не отрываясь. — В этом случае смерть не может быть… насильственной или… суицидом, понимаете? Тогда… орган может не попасть к трансплантологам. Это первое, — он снова сделал паузу. — Вы еще очень молоды, чтобы… думать о подобном, подумайте, что вас НЕ ждет в будущем, если вы окончательно примите такое решение.

Я понимала, что он не должен был произносить этих слов. Понимала, как со стороны выглядит эта моя «просьба». Понимала, что он может оповестить моих родных о моей задумке, даже нарушив при этом все юридические нормы. Но он давал мне шанс подумать обо всем еще раз.

— Я не собираюсь умирать сегодня, — постаралась как можно безразличнее говорить об этом, хотя получалось откровенно слабо. — Это на тот случай, если что-то случится со мной. Другие мои… органы, — я сглатываю подступивший к горлу комок. Это просто страх. Страх, что он сейчас откажет мне, а я… я ничем не смогу больше помочь Северу. — Другие мои органы могут быть отданы нуждающимся пациентам, но сердце… только одному, конкретному человеку!

— Хорошо, мы сейчас составим с вами необходимые документы, — когда эти слова, сказанные после долгой паузы, достигают моего сознания, я едва могу усидеть на месте, чтобы не броситься к этому человеку на шею. — Вы прошли дополнительные обследования? Кстати, после