Шрифт:
Закладка:
— Простите, меня. Хотите завтра выходной? К внукам съездите? На рынок?
— Если только вы настаиваете. В знак примирения, то хочу.
— Вот и хорошо. Завтра отдыхайте, а я тут посижу.
— Вы в район завтра едите.
— Да. Ну, послезавтра.
— Хорошо. Я согласна. А можно я сегодня раньше уйду.
— Да, конечно идите, я посижу тут.
Галина ушла. И амбулатория наполнилась тишиной. Наполнилось тишиной и сердце Шамиля. Тишиной не обыкновенной. Белой. Белой и мягкой как пух. Она окружила его, как мать окружает дитя своей любовью. Ни боли, ни тревог. Ничего. Только белый тихий свет вокруг. Он качает его на своих волнах, несёт туда, где под гранатовым деревом, на цветном покрывале мама готовит чай. Отец сидит рядом и что-то рассказывает маме. Она смеётся, подавая ему чай. Отец срывает гранат. И большими, сильными руками разламывает его. Кровь граната брызжет на белое полотенце. Красные ягоды, плотно сидевшие друг возле друга, рассыпаются по покрывалу. Одно из них подкатилось к Шамилю. Он взял его надавил пальцами, и ладонь окрасилась в красный цвет. Чёрная туча накрыла его. Ветер сорвал листву с дерева. Отец с матерью исчезли. Шамиль остался один. А пред ним, лежал Муслим, на забрызганной, алым соком земле.
— Шамиль Бекбулатович, Шамиль Бекбулатович. Помогите. В окошко стучал Мишка, сосед Андрюхи. Андрюха парень двадцати пяти лет. Он был из тех, кого бог наградил огромной энергией. А, что с ней делать не сказал. Вот Андрюха и мотался по жизни, без определённого рода деятельности. Вывалившись из школы после девятого класса. Он кое-как отучился на тракториста. Но карьера не задалась. То пьяным на тракторе попадётся. То вообще по три дня в бригаде не появляется. А в последний раз он в реке трактор утопил. И больше его к трактору не подпускали. А другой работы он не хотел. — Я — Говорил Андрюха. — Настоящего дела хочу. Такого, что б всю жизнь положить на него не жалко было. А дела такого не находилось. Вот он и мотался по станице. Девок портил, самогонку пил, да драки по пьянке устраивал.
— Что случилось?
— Андрюха батю своего забил.
— Как забил, где?
— У Чиркуна. Сидели, отдыхали. Они заспорили. Батя сказал, что Натаха девка умная. И за такого дурака как Андрюха, ни когда бы, ни пошла. Андрюха повалил его, и давай мутузить. Еле растащили. Кровище по всей кухни. Батя его лежит, значит и не двигается.
— Поехали. — Когда они приехали, батя Андрюхи уже сидел за столом и цедил мутный самогон. Лицо его опухло, из головы сочилась кровь. Шамиль обработал рану, и наложил повязку.
— Пошли Андрей, проводишь до машины. — Они прошли сквозь поросший бурьяном двор Чиркуна. И Сели на почерневшую от времени скамейку.
— Зачем старика избил?
— Пусть не лезет, куда не нужно.
— Он отец твой, может своё слово сказать.
— Он ничего не может. Он пробухал свою жизнь. Мать бил, вещи выносил из дома. Он не на что не имеет права.
— А ты?
— Что я?
— Что ты для матери делаешь? Пьёшь. Не работаешь. Мать тебя кормит и одевает.
— А что я могу! Трактор не дают. Что мне на ферму идти?! Всё против меня. И даже он. — Он кивнул в сторону отца.
— Слушай меня, есть одна хорошая мудрость. Прежде, чем кого-то винить, посмотри в зеркало.
— И что?
— Ничего. Сам думай. Завтра убьёшь, кого ни — будь. Пойдёшь в тюрьму. Потом будет не выбраться. Сейчас ещё есть возможность, остановится. Оглядеться. Понял? И пойди матери помоги. Она одна в огороде копается. Спина у неё больная, а ты тут водку пьёшь. И на жизнь мне жалуешься. Я всё сказал. Думай.
Время подобно реке. Течёт, меняя всё вокруг. Крутит колесо. Вертятся мельничные жернова. Зерно, превращая в муку. Так и с людьми. Всё перемелется, мука будет. Говорят старики.
— Галина Анатольевна. Я кабинет и приёмную вымыла. Сейчас протру в прихожей, и всё. Можно, я, когда закончу, домой сбегу? Семейство своё кормить надо.
— Хорошо Марин. Скажи там пусть заходят, кто на перевязку.
— Привет, Анатольевна.
— Привет Семёновна. Как твоё ничего?
— Да ничего. Нога, спасибо доктору проходит. И тебе Анатольевна, благодарность.
— Мне то чего?! — Как чего, кабы не твои перевязки, зачахла бы уже. А так гляди, скоро танцевать буду.
— То доктору спасибо. Другой бы уже в район отправил. А он сам, всё. Золотой человек.
— Ни говори. Андрея вон как пристыдил. Так тот не пьёт, от матери не отходит. Весь огород прополол.
— А Марина? Видела! Никогда б не подумала. Хахалей своих разогнала, работает, вон, всю амбулаторию вычистила. Нормальная баба оказывается.
— Да, чудеса, да и только.
— Всё скачи, не болей.
— Спасибо тебе — Она поставила на стол бутылочку. — Сама варила. Абрикосовая.
— Ой, тоже мне. Прям без этого нельзя. — И Галина Анатольевна убрала бутылочку в стол.
— Доброе утро, Галина Анатольевна.
— И вам доброе. Шамиль Бекбулатович. Что это у вас за короб?
— Спирт вчера в районе получил. — Ставит на пол. Пусть пока тут постоит. Как тут у нас?
— Всё спокойно.
— Как Марина?
— Работает хорошо. У меня к ней претензий нет.
— Это хорошо. Я ей как многодетной маме, бесплатную путёвку в санаторий выбил. На август. Пусть детей свозит.
— Вы прям, как о своих детях печётесь.
— Дети чужими не бывают.
— Мне хоть бы раз бесплатную путёвочку выбили.
— Ладно, не завидуйте.
— Таким людям, нужно дать понять, что они люди. И тогда они изменяться.
— Дай бог. Кажись Андрей.
— Да.
— Здравствуйте Шамиль Бекбулатович.
— Здравствуй Адндрей, что случилось?
— Мама себя плохо чувствует. За вами прислала.
— Сейчас я соберусь и съездим.
— Андрей, ну-ка помоги.
— Что нужно, Галина Анатольевна?
— Коробочку вон ту бери и неси за мной. — Открывает кладовку. — Ставь тут.
— Галина Анатольевна. А где мой саквояж?
— Он там, сейчас — Идёт в кабинет. — Я его убрала. Марина протирала тут всё. Вот он.
— Спасибо Галина Анатольевна. Андрей, поехали.
Мама Андрея всю свою жизнь, тянувшая на себе дом, хозяйство, мужа который никогда не работал, а только пил и крал деньги у жены. Лежала на старом разложенном диване.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте Шамиль Бекбулатович.
— Что у вас случилось?
— Да, не знаю. Всё хорошо было. Картошку сидела, чистила. Потом встала, а меня как качнуло. Голова кругом пошла. Так я как упала, думала, расшибусь. Хорошо Андрейка рядом был. А то бы так и лежала на полу.
— Давайте ка померим давление. Аккуратнее надо уже быть. Беречь себя.
— Да как тут будешь беречь, когда столько дел переделать нужно.
