правильно ли убивать, если того хотят твой господин, страна или Церковь? Лучше ли убивать, не получая удовольствия, или совсем не убивать, а потом видеть, как с любимыми людьми происходит нечто плохое?

— И Моргенес дает ответ? — спросил Саймон.

— Нет. — Бинабик покачал головой. — Как я уже говорил, мудрые знают, что на эти вопросы нет истинных ответов. Жизнь состоит из удивительных событий и объяснений, которые каждый из нас должен находить самостоятельно.

— Ну, хотя бы для разнообразия, Бинабик, скажи мне, что существует ответ хотя бы на один вопрос. Я устал от постоянных размышлений, — проворчал Саймон.

Тролль рассмеялся.

— Наказание за факт рождения… нет, пожалуй, это слишком. Наказание за то, чтобы быть по-настоящему живым, — так лучше. Добро пожаловать, Саймон, в мир тех, кто приговорен к каждодневным размышлениям и вопросам, на которые не существует простых ответов.

Саймон фыркнул.

— Большое тебе спасибо.

— Да, Саймон. — В голосе Стрэнгъярда появилась мрачная задумчивость. — Добро пожаловать. Я молюсь, чтобы когда-нибудь ты стал радоваться тому, что тебе приходится принимать сложные решения.

— Но как такое может быть? — удивился Саймон.

Стрэнгъярд покачал головой.

— Прости меня за слова, которые обычно говорят старики, Саймон, но… однажды ты сам поймешь.

Саймон встал.

— Хорошо. Теперь, когда после ваших слов у меня начала кружиться голова, я поступлю как Слудиг: попытаюсь все это переварить и заснуть. — Он положил руку Бинабику на плечо, а потом повернулся к архивариусу, который с благоговением укладывал рукопись Моргенеса в сумку. — Спокойной ночи, отец Стрэнгъярд. Всего вам хорошего. Доброй ночи, Бинабик.

— Доброй ночи, друг Саймон.

Саймон слышал, что тролль и священник продолжили вести тихую беседу, и отправился к месту ночлега. От одной лишь мысли о том, что такие люди бодрствуют, он почему-то почувствовал себя спокойнее.

В последние мгновения перед рассветом Деорнот закончил все дела. Он наточил меч, потом еще раз, укрепил застежки на кольчуге, которым был необходим небольшой ремонт: эта работа требовала аккуратности в обращении с иглой, затем тщательно счистил грязь с сапог. Теперь он мог либо остаться в одних портянках — и тогда у него замерзнут ноги — до тех пор, пока не придет пора выйти на лед, либо надеть сапоги и оставаться на месте. Одного шага по лагерю хватит, чтобы испортить все его старания. Перемещаться будет совсем не просто, не говоря уже о том, что на подошвах появится ледяная корка.

Небо начало бледнеть, и Деорнот прислушался к негромкому пению своих людей. До вчерашнего дня он не сражался рядом ни с одним из них. Несомненно, не самая лучшая армия: многие никогда не держали в руках оружия, а те, кто умел с ним обращаться, были настолько старыми, что уже очень давно не собирались для ежегодных тренировок. Но оборона родной земли превращает даже самого кроткого фермера во врага, с которым следует считаться, а голый камень Сесуад’ры для многих стал домом. Воины Деорнота под руководством немногих опытных командиров показали невероятную храбрость. Он жалел лишь о том, что ему нечем их наградить, — сегодня им предстоял новый трудный день, и многие не увидят завтрашнего восхода солнца.

Деорнот услышал едва различимый стук копыт по сырой земле, и тихий разговор вокруг смолк. Он повернулся и увидел небольшую группу всадников на тропе, проходившей через лагерь, а впереди на жеребце каштанового цвета высокого, стройного мужчину, плащ которого трепал сильный ветер. Джошуа был готов к сражению. Деорнот вздохнул, встал и помахал рукой своим солдатам, надевая сапоги. Время витать в облаках закончилось. Он, как мог, оттягивал этот момент, но теперь, обувшись, присоединился к принцу.

На второй день в начале сражения никаких сюрпризов не возникло. Шла кровавая работа, как и предсказал Слудиг, грудь в грудь, клинок против клинка; к середине утра лед окрасился красным, а вороны начали пир на границах поля боя.

Те, кто переживет этот день, будут называть его по-разному: Джошуа и его ближайшее окружение — Осада Сесуад’ры, капитаны эркинландского войска Фенгболда — Сражение в долине Стеффлод; наемники тритинги — Схватка за Скалу. Но для большинства из тех, кто ее вспоминал — и лишь немногие без содрогания, — Битва на Стеклянном озере.

Все утро сражение бушевало на льду Сесуад’ры, и то одна сторона, то другая получали небольшое преимущество. Сначала эркингарды, смущенные неудачами первого дня, так мощно атаковали, что защитникам пришлось отступить к баррикаде. Исход сражения мог решиться именно в этот момент, но Джошуа, верхом на огненном Виньяфоде, повел небольшой конный отряд тритингов, что вызвало смятение на флангах солдат короля, и им уже не удалось использовать свое превосходство в численности. Стрелы, которые Фреосел с помощниками накануне собрали на поле боя, сыграли свою роль, и эркингардам в зеленой форме пришлось отступить до тех пор, пока враг не исчерпает их запасы. Герцог Фенгболд, в красном плаще, нетерпеливо разъезжал на открытой площадке, размахивая мечом и делая сердитые жесты.

Его армия снова атаковала, но защитники были готовы, и волна конных эркингардов разбилась о мощную баррикаду. Контратакующий отряд, располагавшийся выше по склону, врезался в зеленую шеренгу и глубоко проник в центр войска Фенгболда. Однако им не хватило сил разделить его армию на две части — в противном случае сражение развивалось бы совсем не так, но даже после того, как их отбросили назад ценой серьезных потерь, Деорноту стало очевидно, что фермеры-солдаты обрели новую уверенность и решимость. Они знали, что могут сражаться с врагом практически на равных, и теперь не вызывало сомнений, что они не отдадут свой дом королевским мечам, не взяв с них кровавую цену.

Солнце уже добралось до верхушек деревьев в дальней части долины, и лед снова окутал туман. В сумраке битва стала еще отчаяннее: воинам приходилось сражаться не только друг с другом, но с предательски скользким льдом. Обе стороны отчаянно хотели решить исход битвы до наступления темноты — раз и навсегда. Количество неподвижных фигур, лежавших на замерзшем озере, не вызывало сомнений, что к завтрашнему дню останется совсем немного защитников Сесуад’ры, способных обороняться и дальше.

В течение первого часа после рассвета Саймон забыл про Камариса, Престера Джона и даже Бога. Он чувствовал себя как лодка, попавшая в сокрушительный шторм, вот только волны, желавшие его утопить, обладали лицами и острыми мечами. Сегодня Джошуа не стал держать троллей в резерве. Принц не сомневался, что Фенгболд бросит всех своих людей против защитников Сесуад’ры — и сражение будет продолжаться до тех пор,