царило единодушие в том, что при существующем положении вещей формирование нового правительства может быть возложено только на социал-демократов. Одним из тех, кто принимался в связи с этим в расчет, был министр-президент Пруссии Отто Браун. Дипломированный книгоиздатель из Кенигсберга, которому в январе 1928 г. исполнилось 58 лет, победил на выборах в прусский ландтаг с еще большим триумфом, чем СДПГ в целом. Если бы Браун наряду с должностью министра-президента Пруссии получил пост рейхсканцлера, то открылись бы новые возможности для проведения «реформы рейха», к которой часто призывали, но к осуществлению которой до того времени так всерьез и не приступили. Персональная уния могла бы также устранить или смягчить многочисленные противоречия между рейхом и самой большой из федеральных земель.

Браун сам перед выборами подумывал о возможности такого решения. Но после 20 мая 1928 г. прусского министра-президента обуяли сомнения. ДФП, и это было совершенно очевидно, в качестве ответной услуги потребовала бы вхождения в прусское правительство и смогла бы настоять на своем. Это было не по душе Брауну, который с апреля 1925 г. стоял во главе правительства Веймарской коалиции из СДПГ, Центра и ДДП, добившегося на пути реформ, таких как, например, демократическое обновление чиновничества, гораздо большего, чем правительство Большой коалиции за четыре предшествующих года. Браун также сомневался, согласятся ли рейхспрезидент и Партия Центра на совмещение двух важнейших правительственных должностей в Германии в одном лице. В отношении своей собственной партии Браун также отнюдь не мог быть уверен в том, что ему на посту рейхсканцлера будет оказана такая же последовательная поддержка, к какой он привык со стороны прусских социал-демократов и их фракции в ландтаге. В заключение приходилось также учитывать личные проблемы: болезнь жены и собственное ослабленное здоровье, которые вынудили его отказаться от принятия политического вызова в виде рейхсканцлерства.

Тем самым дорога оказалась открытой для Германа Мюллера. Председатель СДПГ, уже возглавлявший однажды имперское правительство два с половиной коротких месяца после путча Каппа — Лютвица, ощущал за собой поддержку партии и фракции. Человек компромисса, не имевший ярко выраженных персональных черт, Мюллер был в СДПГ более популярной фигурой, чем его сопредседатель Отто Веле. То, что урожденной маннхеймец терял в ораторском даре и харизматическом обаянии, он стремился компенсировать прилежанием и компетентностью. Когда Мюллер во второй раз готовился стать рейхсканцлером, ему было уже 56 лет. Дела со здоровьем, как это показали события следующего года, обстояли у него не блестяще. Однако Мюллер был человек долга, поэтому И июня 1928 г. он заручился поддержкой фракции рейхстага на тот случай, если рейхспрезидент поручит ему формирование нового правительства.

Официальное поручение сформировать правительство «на возможно более широкой основе» Мюллер получил уже на следующий день. Гинденбург приучал себя к мысли о Большой коалиции с тех пор, как его важнейшие военные советники, новый министр рейхсвера Вильгельм Грёнер и полковник Курт фон Шлейхер, порекомендовали это сделать, аргументируя тем, что участие СДПГ в правительстве поможет настроить социал-демократов более дружелюбно по отношению к армии. Но даже если рейхспрезидента и мучили тяжелые сомнения в отношении такого правительственного союза, то после выборов 20 мая 1928 г. у него не было иного выхода, чем предложить социал-демократам пост рейхсканцлера.

Но от поручения сформировать правительство до назначения рейхсканцлером был долгий путь. ДФП стремилась как можно скорее войти как в имперское, так и в прусское правительство, что было отклонено Отто Брауном, который вызвал тем самым глубокое недовольство Штреземана. Другим спорным пунктом был броненосец «А». Новое правительство было обязано проверить перед началом строительства корабля имевшиеся финансовые возможности, как это предусматривалось решением рейхсрата от 31 марта 1928 г. СДПГ вела свою предвыборную кампанию не в последнюю очередь под лозунгом «Детские завтраки вместо броненосца — долой броненосец». ДФП сослалась на положительное решение в отношении броненосца последнего рейхстага, ее в этом поддержала, хотя и без особой настойчивости, Партия Центра, в то время как ДДП воздержалась. В конце концов уполномоченные от фракций договорились отсрочить конфликт: решение должно было быть теперь принято имперским правительством до установленного рейхсратом срока — 1 сентября 1928 г.

Масла в огонь подлили финансово-политические и, скорее, «символические» вопросы. Так, буржуазные партии отказались поддержать предложенный СДПГ налог на прирост имущества, а ДФП выступила в придачу против увеличения размеров прожиточного минимума, свободного от налогообложения. Немецкая народная партия также отнюдь не стремилась оказать поддержку инициативе социал-демократов объявить 11 августа, День конституции, законным днем отдыха. И, в заключение, усиливалось противостояние по «прусскому вопросу»: ни Браун, ни ДФП не желали идти на уступки.

23 июня 1928 г. «Форвартс» вышла под заголовком «Большая коалиция потерпела фиаско». Это утверждение соответствовало оценке положения, высказанной Мюллером днем ранее. Однако Гинденбург не отозвал своего поручения, напротив, он попросил теперь лидера социал-демократов сформировать правительство на менее широкой основе, а именно в формате Веймарской коалиции. Такая коалиция могла бы располагать большинством мандатов только при поддержке Баварской народной партии, но было в высшей степени сомнительно, что БФП пойдет на это. Так как советники Гинденбурга были прекрасно осведомлены об этом обстоятельстве, новое поручение Мюллеру скорее всего задумывалось как тактический шаг, призванный оказать давление на партии и принудить их к вступлению в Большую коалицию.

Успех подтвердил правоту рейхспрезидента. 23 июня обиженный Штреземан говорил с Мюллером по телефону из курортного местечка Бюлерхёе в Шварцвальде. О содержании разговора можно судить по телеграмме, которую министр иностранных дел отправил сразу же после завершения переговоров исполняющему обязанности министра экономики Куртиусу и председателю фракции ДФП в рейхстаге Эрнсту Шольцу. Согласно телеграмме, Штреземан и далее расценивал Большую коалицию как лучшее практическое средство для создания мало-мальски сносных стабильных отношений в правительстве. Но что касалось выработки долгосрочной правительственной программы, которая получила бы поддержку всех партий, председатель ДФП был настроен скептически. «Я как и прежде полагаю, что кооперация политических сил от социал-демократов до Народной партии является необходимой и возможной. Это сотрудничество быстрее всего приведет к успеху при условии, если политики от фракций, вошедших в Большую коалицию, ясно осознают себе программу действий, с которой они выступят перед рейхстагом, и будут готовы как выстоять, так и пасть вместе с этой программой. Такой принцип формирования кабинета соответствует духу нашей конституции, которая признает персональную ответственность только рейхсминистров, но не фракций рейхстага».

В воскресение, 24 июня, Штреземан уполномочил Куртиуса опубликовать эту телеграмму. В понедельник пресса писала о «выстреле из Бюлерхёе». Фактически министр иностранных дел придал новый поворот делу, договорившись с Германом Мюллером об образовании правительственной коалиции через голову председателя партийной фракции в рейхстаге. Шольц был весьма задет этим и сначала хотел удержать Куртиуса