— Ой, а что так? — дерзко оглянулась та.

Ульяна не стала продолжать разговор, и в сторону шепчущихся даже не посмотрела. Она и знать не хотела о странных отношениях Маевской и Барховского. Пусть все думают, что хотят, лишь бы ее не уличили, в том, что она так глубоко увязла в этом мужчине.

То, что Барховский предложил ей, не означало, что он не спал с Маевской или с кем-то еще, и не переспит. И Ульяна не собиралась это выяснять и мучиться от ревности. Все равно то, что между ними, — временно. Однако настроение падало со скоростью света. И торт стал приторным.

«Неужели теперь так и будет? Ладно, Улей, поглядим, к чему приведет этот сыр-бор. Пока нет оснований вести отстрел соперниц», — горько усмехнулась она, представляя себя с дробовиком на гнедой крылатой лошади, прорисовкой которой занималась с утра. И конечно, она не могла представить, чтобы Барховский вел себя так прилюдно. Но что ей было известно о нем?

— Интересно, а где это ты колготки порвала сегодня? — с непонятным ехидством, спросила Цапина.

Ульяна нахмурилась, но не посчитала нужным оправдываться и продолжила давиться тортом.

Валентина пренебрежительно скривила губы и, вертя блюдце с закуской в руках, выдала:

— Неприлично появляться в таком растрепанном виде в офисе. Ты бы хоть причесалась…

«Сколопендра расфуфыренная! Запулила бы в твое декольте пару тарталеток с чесноком, чтобы не отмылась!»— зло покосилась на глубокий вырез рубашки секретаря Ульяна, но не собиралась при всех ставить мерзавку на место. Сейчас лучше было держать язык за зубами, и так внутри все переворачивалось.

Наконец Маевская отстранилась от Барховского и окликнула Цапину:

— Валечка, предложи кофе Кириллу Александровичу…

Валентина наигранно расцвела и, нахально оттолкнув Надежду бедром, засуетилась у кофемашины.

Ульяна только на мгновение отвлеклась на недовольство коллеги, как в следующую секунду ее грудь нестерпимо обожгло: небрежно взмахнув рукой, Цапина выплеснула только что приготовленный кофе прямо на ее кремовую блузу.

Испуганно ахнув от боли, Ульяна уронила блюдце с тортом и отшатнулась. Присутствующие оглянулись и умолкли.

— Ты с ума сошла?! — прошипела она и оттянула прилипший шелк от кожи.

— Ой, ну прости, — натянуто извинилась Валентина, а потом с силой отодвинула кресло от стены и задела им колено Ульяны. — Ой! — снова неискренне виновато поморщила носом террористка.

Ульяна почти не морщилась при ходьбе после столкновения с гонщиком, но тут от неожиданной боли, прострелившей колено, зажмурилась и едва сдержалась, чтобы не застонать. Она отвернулась и, отряхивая безвозвратно испорченную шелковую блузу, прихрамывая, стала пробираться к выходу из зала.

— Ульяна, все хорошо? — с сочувствием уточнила Рината.

«Просто идеальное утро!»— непринужденно улыбаясь той, подумала Ульяна и с облегчением вышла за дверь.

Кирилл окинул Цапину презрительным взглядом, когда та с натянутой до ушей улыбкой протянула ему новую чашку кофе.

***

Ульяна вошла в туалет и с громким стоном выдохнула от скопившегося в груди напряжения. А пока застирывала блузу, от досады расплакалась. Так стало обидно за испорченную вещь, за ушибленную ногу, за то, что уже не девочка и боль в колене не пройдет за день; за Ринату и тирана, за их перешептывания… и за свою слабость, которая еще аукнется неизмеримой глубиной раны…

К концу стирки Ульяна уже ревела, как белуга, прислонившись голым плечом к ледяному кафелю. Безумно горько было осознавать, что она и не стремилась занять место в чужом для нее мире, где негласные правила не соответствуют ее представлению о жизни и поведению. Но мучительная обида разъедала сердце, что мужчина, которого она хотела до дрожи, который был закрыт для нее тысячью замками, не мог принадлежать ей просто так, без условий. А так хотелось верить, что для их близости нет границ…

— Эй, ты чего? — спросила неожиданно появившаяся Велина.

Ульяна тут же взяла себя в руки и, глубоко вздохнув, с сожалением посмотрела на обвисшую в руках ткань.

— Это блуза стоила тринадцать тысяч… два дня назад, — горестно вздохнула она, пряча глаза от глупой лжи.

— Да уж, не копейки! — в дружеском сочувствии прижалась к коллеге Антонина. — Но, Уль, это же можно исправить.

— Пятно на всю жизнь, — всхлипнула Ульяна и подставила шелк под горячую струю сушилки для рук.

— Хочешь, сегодня поедем ко мне? У меня есть волшебное средство. Натка все время пакостит и рисует на одежде. Я уже столько секретов пятновыведения знаю. Испробуем все…

«А Барховского они выведут из моей головы?»— хотелось спросить Ульяне, но она только благодарно улыбнулась и неопределенно кивнула.

— Принесешь жакет? Он на моем кресле висит… А то как я пойду в этом? — шмыгая носом, попросила Ульяна.

Велина сочувственно улыбнулась и поспешила за жакетом.

Когда Ульяна выходила из туалета, все еще были в зале совещаний. Прихрамывая, она пошла к своему кабинету, чтобы спрятаться за работой. Ужасно хотелось свернуть к гардеробной, одеться и уйти домой. «Может, так и сделать? В конце концов, есть причина. Бут поймет…»— подумала она, даже начала внутренне успокаиваться. Но тут же наткнулась взглядом на знакомую фигуру и замедлила.

Барховский стоял в коридоре у ее кабинета и слушал голосовое сообщение. Заметив Ульяну, он отвел телефон от уха и, недобро щурясь, спросил:

— Что с ногой?

Ульяна выпрямилась и, опустив глаза, иронично ответила:

— На жалость давлю. Я не выспалась, хочу отпроситься на удаленную работу.

Она криво улыбнулась и непринужденно стала застегивать жакет, но подходить не спешила, чтобы Барховский не заметил, что она плакала.

Но тот хищно надвинулся, твердой рукой взял ее за подбородок и поднял голову. Недотрога посерьезнела, косясь по сторонам, попыталась отстраниться, но Кирилл не дал: скользнул по ее лицу изучающим взглядом и нахмурился. Глаза припухли и края ноздрей покраснели.

— Ты плакала?

— Не-е-ет, — возразила она с искренним недоумением.

Кирилл медленно убрал руку, не понимая, зачем она лжет. Но настроение недотроги не понравилось.

— Через тридцать минут на парковке! — строго произнес он и, обходя ее, направился к выходу.

Ульяна все никак не могла привыкнуть к его приказному тону. А когда хотела возмутиться, что у нее, вообще-то, работа, услышала, как тот уже сообщал Буту по телефону, что забирает Исаеву на весь день. Бросать копья вслед авианосца было бессмысленно. У нее уже не было моральных сил спорить.