его, но сармат замешкался — и перекошенное устройство снова оттолкнулось от поверхности и полетело вдоль неё, медленно набирая высоту. Дополнительная нагрузка помешала ему, но не настолько, чтобы оно остановилось, — и, когда расстояние между сарматом и «землёй» выросло до трёх метров, Гедимин дотянулся до кнопки и вместе с погасшим диском упал в рыхлый грунт. «Прилунение» было мягким, и сармат быстро поднялся и, отряхнув упавшее устройство от пыли, внимательно осмотрел его.

Красный луч скользнул по его лицу, он досадливо отмахнулся, но ему снова посветили в глаза, — кто-то на соседнем полигоне спрашивал, что происходит, и не нужна ли помощь. Гедимин помигал фонарём в ответ — «всё идёт по плану» — и снова перевёл взгляд на неподвижный диск. «Хорошая подъёмная сила,» — думал он. «Но почему его перекашивает? Где неравномерность?»

Пристегнув устройство к скафандру и проверив запас кислорода, Гедимин достал второй механизм — роющий конус — и воткнул его в грунт. На секунду он задумался, не придавить ли устройство защитным полем сверху, но решил, что навряд ли конус взлетит при «крыльях», направленных кверху, — а если он вывернется в сторону, Гедимин успеет его перехватить.

Встроенный в конус генератор защитного поля мигнул индикатором, и сармат шагнул в сторону, подальше от расходящихся зелёных «вееров». Устройство нырнуло в рыхлый реголит и, без сопротивления преодолев несколько сантиметров, задрожало, разбрасывая комки грунта, — чуть ниже начиналась плотная порода. Гедимин направил на свежую скважину анализатор, и сигма-лучи, пройдя сквозь камень, отразили странную картину — конус быстро, набирая скорость, всверливался в лунный материк. Зелёные «веера», быстро укорачиваясь, втянулись в отверстие. Гедимин, спохватившись, кинул следом шар защитного поля. Свечение стало ярче, но бур остановился, и сармат вытянул его из трёхметровой скважины.

«Интересное дело,» — он, растерянно мигнув, повертел устройство в руках. «А если не мешать ему, он так и пройдёт Луну насквозь? Вот чего нам не хватало в Ураниуме…»

…Глайдер остановился у главного шлюза, высадил Гедимина и группу взрывников из Химблока (Линкена среди них не было) и тут же начал погрузку — новая группа ждала своей очереди на испытания. Ещё одна, видимо, только что выгрузившаяся, сдавала лишний кислород на заправке. Гедимин увидел знакомый чёрный скафандр и изумлённо мигнул.

— Хольгер?

Сармат обернулся, помахал Гедимину и указал на шлюз. Он догнал ремонтника пять минут спустя, уже на той стороне.

— Ну как, ничего непредвиденного? — весело спросил он.

— Диск опять перекосило, — досадливо поморщился ремонтник. — А ты что тут делаешь?

— Исгельт позвал, — ответил Хольгер. — Что-то с прожигателями. Было два случая потери стабильности, но сейчас — я был там с ними — всё прошло гладко. Надеюсь, больше ему помощь не понадобится. У меня лежит посылка от Арториона, некогда бегать по полигонам…

— Мог бы меня позвать. Я всё равно здесь, — отозвался Гедимин, глядя мимо химика. Помогать Исгельту ему не очень хотелось, но нестабильность установки грозила аварией — и пострадать мог не только непрошеный командир…

… — Несимметричность, — Хольгер в очередной раз просвечивал вскрытый диск сигма-лучами. — Может быть где угодно. В составе линз, например. Это же обсидиановый сплав, не так ли?

Гедимин кивнул.

— Арторион прислал пластины природного обсидиана, — сказал Хольгер, кивнув на выдвижной стол под телекомпом. — Три упаковки с цифровыми обозначениями и просьбой не смешивать. Химически они несколько отличаются, но — обсидиан всегда неоднороден. У Арториона какие-то свои эксперименты.

— Лишь бы не взрывалось, — пожал плечами Гедимин. — У тебя есть обеднённый уран?

Хольгер мигнул.

— Найдётся. Зачем?

— Прибрать лишний омикрон, — сармат вспомнил пролетающее над головой огненное колесо и поморщился. — И компенсировать выгорание ирренция. Взял бы плутоний, но он греется.

06 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Вскрытый диск «лучевого крыла», за последние сутки увеличившийся втрое, лежал под колпаком защитного поля и слегка подсвечивал его зеленью. Хольгер, подойдя к стенду, поднёс щупы анализатора к одному из внутренних элементов и хмыкнул.

— Чистый уран? Окись не подходит?

— Под «глазурью» — не загорится, — отозвался Гедимин, проверяющий, остыл ли новый корпус «крыла». — Поставил линзы в два слоя, как ты хотел.

— Это всё — чистый обсидиан, первая коробка? — уточнил Хольгер, проверяя химический состав тонких чёрных пластин. — Как думаешь, высоко взлетит?

Гедимин пожал плечами.

— Пока не понимаю. А вообще — проверить бы эту штуку в невесомости, где-нибудь в открытом космосе…

…Первый выброс излучения пришёлся на «лепестки» в нижней части диска, и он с места взлетел вертикально вверх. Световые «веера» погасли, и устройство пошло вниз, но упасть не успело — два пучка под углом к поверхности отбросили его вбок. Тут же зажглась вторая пара «крыльев», и диск поднялся на прежнюю высоту. Ещё до того, как они погасли, два пучка из верхней части диска ударили в небо, и устройство медленно, вздрагивая на лету, полетело вниз. Новый выброс из нижних «лепестков» остановил падение. Диск немного отодвинулся от исходной точки — на считанные сантиметры, не более.

За первым циклом вспышек последовал второй, за ним — третий; Гедимин внимательно следил за устройством. Излучение, прошедшее сквозь пласт урана, уже не светилось так ярко, хотя сияние можно было заметить; дозиметр, засунутый в поток, зафиксировал пару нейтронов. «Сработало,» — Гедимин сделал маленький шаг, догоняя пляшущий в вакууме диск. «Но надо больше урана. Часть омикрона выходит наружу.»

… — Расходящийся «хвост» сигма-квантов, — сказал Хольгер, отвернувшись от телекомпа. — Как будто омикрон, пройдя сквозь урановую линзу, перерождается в сигму… Ерунда какая-то.

— Но эта штука работает, — Гедимин с довольной ухмылкой покачал на ладони диск. Устройство стало тяжелее, но на подъёмную силу это не повлияло, — сармат лично проверил это на полигоне, провисев на прыгающем диске столько, сколько выдержали пальцы.

— Если взять больше урана, весь омикроновый «хвост» может перейти в сигму, — задумчиво сказал Хольгер. — Попробуй.

11 мая 38 года. Луна, кратер