Хакен сделал шаг вперед. То, как просто к нему обратились, явно возмутило стервятника.

– Верно, – проскрипел он.

– Полагаю, мы можем это исправить. Хаар все ближе, гниль быстро распространяется. День ото дня верные подданные Верховного Владыки гибнут от рук акар. – Я выдержал драматическую паузу. Отец это заметил и одобрительно кивнул. – Возможно, совсем скоро за вас некому будет сражаться.

– Не забывайся, дитя, – грянул эхом голос матери, будто разносясь по ледяному туннелю.

Хакен поднял трехпалую руку, показывая, что не сердится.

– Строго говоря, я не в силах разрешить этот вопрос. Семени придется убедить Верховного Владыку лично.

– Тогда мы отправимся с ним.

– Исключено! – вскричал отец, подскакивая со своего трона. Мать же с виду еще сильнее похолодела.

– Боюсь, и это решение я принять не вправе, – проклекотал Хакен. – Одного желания, чтобы явиться на утес Морниар, мало.

Моя фраза потрясла даже Далилу. Она подошла сбоку и сердито зашептала:

– Вы с ума сошли?! Я же монахиня! Мать-Праведница! Мне нельзя в царство богов!

Но тут голос подал Иеварус.

– Они… нужны мне. Без них я не вернусь.

Хакен на какое-то время задумался.

– Неожиданно. И весьма занимательно.

– Что именно? – вставил отец.

Еще помолчав, стервятник оперся двумя руками на посох.

– Юный принц еще не изъявлял желаний, не связанных с победой над Злом.

В залу вновь на миг вернулось молчание.

– Хорошо. Но да будет известно, Иеварус, что за своих гостей ты отвечаешь лично. Я не желаю утратить расположение своего властелина.

* * *

При первой же возможности покинуть дворец я отправился завербовать олицетворение ярости. Далила же через пару дней вернулась к Норе, а Иеварус остался в Ностраци.

Семя уже собирались торжественно провести по улицам города. Хотелось верить, это всколыхнет в народе надежду.

Чтобы добыть нам ярость, я запросил официальное, засвидетельствованное, с печатью, распоряжение отобрать тех, кто воплотит чувства Семени, как в предании об Игуре. Конечно, написанное в более сухих формулировках. Все наше предприятие по-прежнему держалось в тайне.

Мое нетерпение было налицо. Я рвался поскорее отправиться в путь до акарского поселения.

Глава шестьдесят шестая

Далила

Не только мечом владела Сэльсидон – в ее распоряжении был и щит. Золотой и преисполненный силой солнца, он нес на себе узор сомкнутого ока и был именован Солнечным. Стоило оку раскрыться, свет его опалял все сущее, покуда хватало взора. Почему Сэльсидон отказалась от щита и где он ныне, остается неизвестным.

– «Домыслы и теории». Книгочей Монир

Вернувшись домой, я первым делом выпроводила Ясмин, которую распирало от любопытства. Даже будь у меня силы, я все равно не имела права рассказать ни слова. Подруга поначалу насупилась, но в конце концов оттаяла, напомнив, что я теперь в долгу.

От потока событий голова шла кругом. Некогда было даже их осмыслить. Кто бы подумал, что дитя Верховного Владыки окажется столь невинным и наивным – чистым, под стать белизне его струящихся прядей. Это поистине трогало.

Неужели я наконец-то докажу свою праведность? Что может быть блистательнее, чем подставить плечо Семени – тому, кто отворит нам врата в новый золотой век.

Я тешила себя сладкими корыстными фантазиями о том, как славно будет отдать жизнь во имя того, чтобы Семя исполнило свой долг. Так я искуплю свою вину стократ и, быть может, навсегда останусь жить в людской памяти.

И все же мысли мои омрачала тень утеса Морниар, не позволяя упиться восторгом, что они вселяли. Обращая взор в детство, я видела перед собой отвесную его стену, похожую на приливную волну, – далекую тогда, далекую и сейчас. Ступить в этот мир было немыслимо. Какие грандиозные и ужасающие дива там меня ждут?

* * *

Весь следующий день я поневоле чувствовала себя бодро и весело, хотя ночью во дворце так и не сомкнула глаз, пытаясь описать Иеварусу чувства, понятия воли, сострадания, ярости. Даже теперь, вновь хлопоча вокруг Норы, я беспрестанно думала о Семени и, с содроганием, об утесе Морниар. Встреча с Верховным Владыкой отчасти манила, но всякую мысль об этом я тут же безжалостно пресекала.

Я взглянула на Нору, все ту же мертвецки отчужденную пустую оболочку человека, внутри которой, как в бутылке, прежде была закупорена буря.

Она сидела в круглой деревянной лохани, пока я ее купала, обтирая губкой. Мыться ей не требовалось, но почему-то этот процесс меня успокаивал.

Временами я проводила пальцами вдоль ее ожога, по коже, сросшейся вспученным бугристым полотном. Касалась культей и чувствовала, как сильно отличается рубцеватая их поверхность от варварски перепиленного предплечья.

Я окунула губку в неподвижную воду лохани и задумалась. Неужели мать Винри все-таки права? День за днем я ищу, как пробудить Нору, и уже кажется, что она противится умышленно, забиваясь в дальний уголок сознания, в нарочно разверстую расселину. Время было на исходе.

– Нора, – мягко заговорила я. – Прости, что пару-тройку дней я отлучилась. Надеюсь, Ясмин делала все как надо. – Я позволила себе усмехнуться. – Разве может быть иначе?

Я вновь намочила губку и отерла Нору, продолжая свой монолог.

– Представляешь, я познакомилась с Семенем. Отпрыском Верховного Владыки. Его зовут Иеварус. Он оказался проще, чем кажется, но все равно встреча была невероятной. Он, можно сказать… как дитя, представляешь? Будто вчера родился. Рассказал мне сказку об Игуре. Не знаю, слышала ли. Я – всего раз. В общем, Семя хочет, чтобы я присоединилась к нему как воплощение человечности и научила чувствовать, научила верить. Ему это нужно, чтобы подготовиться к битве со Злом. Даже не представляю, чем меня встретит утес Морниар…

Я замялась, осторожно подбирая слова.

– Нора, ты понимаешь? Скоро, возможно, мне придется отбыть туда вместе с Семенем… Даю слово, я подыщу кого-нибудь, кто за тобой присмотрит.

И тут начало происходить чудо. Она заморгала чаще? Неподвижный взгляд как бы стал оживать. И глаза заблестели? Да, если раньше они не обращали внимания на происходящее, то теперь подернулись глянцем и в них мелькнула искра мысли, сознания.

Сердце подскочило. Неужели Нора возвращается к жизни? Меня прошиб холодный пот. Что она скажет? Как будет скорбеть?

Она дернула плечом. Едва-едва дрогнула водная гладь, затем пошла отчетливыми кольцами. Стоячая вода пришла в движение и забилась о стенки лохани.

Нора моргала все быстрее по мере того, как в иссохшее лицо возвращалась краска. Она полубессознательно, вяло