под сапожками, привыкшими к городским улицам. Я удивленно задрала голову и присвистнула. На подъездной дорожке у дома стоял ветряк, со скрипом вращая серебристыми лопастями. Винт располагался на вершине не очень устойчивой конструкции из четырех деревянных жердей, установленных по граням пирамиды. На уровне пояса были добавлены еще горизонтальные жерди, так что каждая грань пирамиды напоминала букву «А», а вся конструкция в целом была более устойчива. Подойдя ближе, я с любопытством увидела, что среди жердей внутри сооружения что-то вращается — движение передается от ветряка внутрь, а там висит, кажется, просто в воздухе белый кристалл размером с кулак, и вокруг него крутится серебристая рама.

Близко подходить я не стала — очень уж неустойчивой мне показалась эта конструкция из деревянных жердей, но и издалека смотреть было любопытно. Водитель, воспользовавшись паузой, открыл багажник и начал выгружать наши саквояжи прямо на снег, не озаботившись даже тем, чтобы донести их до очищенного крыльца.

Тут дверь поместья отворилась, и по ступенькам сбежал Мэтью, пальто на него слуга набросил уже на выходе, шапку не успел, но он немедленно подбежал ко мне и обнял:

— О, Вероник, как я рад тебя видеть, я так тебя ждал!

Меня привычно окутало ощущением безусловной любви, нежности и привязанности.

— Да, — только и смогла выдавить из себя я, — мы приехали.

— А что же вы здесь остановились, не доехали до входа? Вас так заинтересовал ветряной артефакт? — с толикой гордости за свое творение спросил Мэтью.

— Твой ветряк перегородил дорогу, водитель сказал, что не сможет подъехать, — заметила я.

— Да, но тут же можно объехать, — Мэтью махнул рукой в сторону, где тоже была дорога, но только как на нее выехать, я представления не имела. Я скептически приподняла бровь. — Да, я что-то не подумал. Хотел похвастаться перед гостями свадьбы своим изобретением. Нужно будет завтра велеть работникам переставить его в сторону… только там его будет плохо видно…

— Уверена, если освободить главную дорогу и поставить ветряк сбоку, все его разглядят, он же движется и светится, — поспешила утешить его я.

— Да, ты права, конечно…

Подойдя к ветряку, он приложил руку к металлической пластине, которую я не заметила, и механизм прекратил вращаться. Когда движение остановилось, Мэтью просунул руку через прутья и вытащил магический кристалл:

— Зарядился едва лишь на десятую часть за целый день… ну, да сегодня ветер слабоват, конечно. У меня еще есть небольшая модель, но там надо ручку крутить, люди устают сильно, — посетовал он.

— Так надо сделать механизм, чтобы крутить нужно было ногами, сидя на стуле, ноги-то у людей куда сильнее рук. Вот так, на две ручки обеими ногами по очереди, — предложила я, изобразив движение велосипедиста руками.

Мэтью глянул на меня удивленно, а потом в его глазах сверкнуло восхищение, изящно склонившись, он поцеловал мою руку:

— Моя невеста — самая умная женщина из мне известных.

— Очень приятно видеть такую идиллию, но, может, зайдем в дом? Я уже, честно говоря, ужасно замерзла, — приплясывая на месте и потирая плечи, попросила Лесли. — И вещи нужно занести, — она кивнула на наши саквояжи. Пользуясь тем, что никто не обратил на него внимание, водитель уже уехал, мы и так-то его с трудом уговорили везти нас так далеко от столицы, пришлось заплатить тройную цену.

— Конечно-конечно, сейчас все будет, — закивал Мэтью.

По его знаку слуги выскочили из поместья, принялись суетиться. Я же опять подняла взгляд на ветряк, разглядывая механизм. Сверху две простые поставленные под углом девяносто градусов шестеренки передавали силу вращения из лопастей в центральный вал, к которому была подсоединена конструкция, создающая поток энергии. Когда-то Мэтью мне об этом рассказывал — три проволочных рамки из разных металлов: серебра, меди и золота создавали клетку, которая вращалась вокруг заряжаемого кристалла, зажим для которого сейчас пустовал. Я с любопытством тронула рамку, и она легко повернулась вокруг своей оси, проехали мимо последовательно золотая, серебряная и медная рамки.

Я покосилась на обручальное кольцо на своем безымянном пальце, которое состояло из сложного переплетения таких же металлов, украшенное бриллиантами. Красиво.

Нужно будет спросить Мэтью, нельзя ли из него тоже сделать какой-нибудь амулет, мало ли можно будет зарядить красивую вещичку каким-нибудь полезным функционалом. Или с обручальными кольцами это делать не принято?

— Вероник, ну, ты идешь? — прокричала мне Лесли, стоя уже в дверях, и я поспешила за ней следом.

Глава 114

Джонатан Ренслир

— Ты не можешь продолжать расследование в этом направлении, я тебе запрещаю, — строго выговаривал лорд Уинфред.

— Что? Почему?!

— Ты не понимаешь, скольких людей ты уже разозлил? Жалобы сыпятся со всех сторон: от лорда Макруфуса, от лорда Дервиса, от… — он принялся перекладывать письма на столе.

— Раньше тебя это не смущало, если нужно было прижать высокопоставленного преступника, — возмутился я.

— Тогда я был уверен, что ты прав! — рыкнул Уинфред и резко встал с кресла, бросив жалобы обратно на стол.

— А сейчас не веришь? — сощурился я.

— Ты не объективен, — устало вздохнул Уинфред. — Я понимаю, Мэтью Лерой увел у тебя любимую женщину, но это не повод… у него обширные связи, он как артефактор работает на многих очень важных людей.

— Некоторые обвиняют его в воровстве идей и плагиате, он присваивал разработки своих учеников и…

— Это не делает его преступником, — прервал мои слова Уинфред. — Если ученики имеют доказательства, могут подать жалобу в магический суд по авторскому праву. Но это точно не дело тайной полиции, у нас другой работы полно.

— Он не такой дурак, чтобы оставлять доказательства, если бы я только получил доступ к его лаборатории и бумагам…

— Джонатан, нет! — рыкнул лорд.

— Но это могло бы помочь мне получить доказательства…

— Ты не слышишь меня? Я запрещаю! — он шибанул ладонью по столу, — у тебя есть свои обязанности и работа, ты не забыл? Оставь Лероя в покое, Вероника выбрала его, а не тебя. Смирись уже!

— Она любит меня, а не его! — вскричал я.

— С чего ты взял? Что за глупости?

— Я видел в ее сердце…

— Недоказуемо, это лишь твои личные показания, которые не примет ни один судья. Ты мог увидеть то, чего желал.

— Это сила инкуба!

— Необъективно.

— Она ответила на мой поцелуй! Она…

— Это лишь доказывает, что она — ветренная особа.

Я яростно рыкнул, и сам не заметил, как у меня появился хвост, он хлестнул по полу, прочертив на паркете длинную царапину шипом. Я замер, не ожидал от себя такой несдержанности, спонтанные обращения у меня случались только в первые годы после обретения сущности. Лорд