бы между прочим Барнс лениво поинтересовался, разговаривал ли он когда-нибудь со своими жертвами, пока возил их по городу.

– Разве можно разговаривать с мертвыми? – удивился Шоукросс.

После двадцатиминутной езды по проселочным дорогам они подъехали к небольшому мосту, и убийца сказал:

– Стойте!

Детективы растерянно огляделись. Поблизости виднелись жилые дома, и дорога выглядела оживленной. Они ожидали, что их направят в уединенное место вроде парка Нортгемптон.

– Вон там, – сказал Шоукросс, указывая на небольшой бетонный выступ над водопропускной трубой.

К машине подошли Боннелл и капитан Аллен. Боннелл спросил:

– Почему мы остановились?

– Он говорит, что Дарлин Триппи здесь, лейтенант, – сказал Борделло.

– Здесь? – нахмурился Боннелл. – Прямо на Редман-роуд?

– Да.

Он направил желтый конус света на пару метров вниз и увидел нечто похожее на тело в холодце. Обнаженная женщина, казалось, парила, раскинув руки, лицом вверх, закинув руки за голову, и ее каштановые волосы развевались, будто их только что расчесали. При более тщательном осмотре выяснилось, что тело вмерзло в прозрачный лед.

31. Лейтенант Джеймс Боннелл

После того как мы вернулись в центр города и Борриелло припарковал машину у гаража, я попросил его на минутку оставить Шоукросса на заднем сиденье. Я забрался туда и внимательно вгляделся в его лицо.

Он взглянул на меня и отвел взгляд, словно говоря, кто, черт возьми, этот идиот? Я изучал его минуту или две, как делаю всегда, выполняя свою работу. Я смотрел ему в лицо и думал: «Ну что, вот мы и поймали тебя, сволочь!»

Любой полицейский меня бы понял.

32. Следователь Чарльз Милителло

Было девять вечера, когда мы сняли наручники и снова отвели парня в конференц-зал. Я жутко устал, но начальство твердило свое – мол, он не признается в убийстве Фелиции Стивенс; не признается, что снял чернокожую девушку. Ты ему нравишься, Чарли; ты должен с ним поработать.

Я говорю своему лейтенанту:

– Господи, у меня нет сил.

Он говорит:

– Продержись еще полчаса, Чарли.

Я вхожу в комнату и придвигаю стул.

– Арт, ты в порядке? Хочешь кофе, чего-нибудь перекусить? Хочешь сходить в туалет?

Он весь день говорил «нет» и повторил это снова. Чугунные почки у парня.

Мы разговариваем пять или десять минут. Я говорю ему, что он поступил правильно, я горжусь им, все дела. Затем начинаю со Стивенс.

– Арт, – говорю я, – это дело точно такое же, как и другие. Ты признал остальных, не так ли?

Он кивает. И выглядит так, будто только что проспал десять часов.

Я продолжаю:

– Мы нашли ее неподалеку от Сисеро и Блэкберн. Их ты тоже признал, так ведь?

Он отвечает:

– Да. Но я не трахаюсь с черными девушками.

Он, должно быть, повторил одну и ту же фразу раз пятнадцать. Что бы я ни говорил, ничего не действовало, и Арт стоял на своем: он не убивал цветных женщин. Держался довольно вежливо, но оставался при своем.

Потом подключился Тони Кампионе.

– Послушай, Арт, мы никому не скажем. Если ты беспокоишься о том, что Роуз узнает, я обещаю тебе – она не узнает.

Это тоже не сработало.

Мы танцуем так еще минут двадцать, и я решаю, что остается только разыграть личную карту. Я ему нравился, это было видно. Еще бы, черт побери, я был его приятелем целых два дня.

Кладу руку ему на плечо и говорю:

– Арт, я не буду ходить вокруг да около. Должен сказать, мои боссы злятся на меня, потому что не понимают, почему ты не признаешься со Стивенс.

Он говорит:

– Я бы хотел помочь тебе, Чарли, но…

– Да, знаю. Ты не трахаешься с черными девушками.

– Никогда.

Я вздохнул и сделал такое лицо, словно моя карьера закончилась.

– Арт, я устал, и ты тоже, – хотя он совсем не выглядел уставшим, он выглядел так, словно мог продержаться еще пятнадцать раундов. – Это уже не важно. Не пойми меня неправильно: я на тебя не сержусь. Ты молодец. Но я должен пойти и сказать своему боссу, что… что я облажался.

Борриелло ждет за дверью. Вид у него такой, словно глаза вот-вот закроются, если не подпереть веки зубочистками. Я отвожу его в сторону.

– Надо, чтобы ты сказал Арту, что мне надерут жопу. Скажи ему, что они уже снимают с меня шкуру живьем.

Ленни ждет несколько минут, а затем заходит и говорит:

– Тони, какого хера тут творится? Чарли в кабинете у шефа. Ему там выдают по первое число. Что случилось?

Кампионе поворачивается к Шоукроссу.

– Видишь, Арт? Чарли был добр к тебе, а теперь у него неприятности. Слушай, расскажи нам о Стивенс. Мы даже стенографистку не будем звать.

– На бумаге ничего не останется, – обещает Ленни. – У Чарли уже яйца в тисках. Мы должны ему помочь.

Шоукросс поднимает глаза и говорит:

– А что вы, ребята, для меня сделали?

Ленни притворяется обиженным.

– Что мы для тебя сделали? Мы были добры к тебе весь день. Мы привезли твою девушку, привезли твою жену. Мы принесли тебе кофе, еду. Давай, Арт. Мы не скажем Роуз. Сделай это ради Чарли.

Шоукросс обдумывает слова, потом говорит:

– Ну, хорошо. Но… секса у меня с ней не было!

Он рассказывает, как в квартале от управления полиции затащил Стивенс в машину через окно и задушил. Тони спросил его, как получилось, что ее нашли обнаженной, и Шоукросс объяснил, что просто хотел посмотреть на ее тело. Часть этого заявления, очевидно, была полной чушью, но какого черта – признание есть признание.

Представьте себе, этот мудила, который убил двух маленьких детей и одиннадцать женщин, признается в убийстве, только чтобы на меня не орали! Как вообще понимать этого парня?

33. Джо Энн Ван Ностранд

Я пряталась у друга, и тут по телевизору сообщили, что копы поймали душителя. Я позвонила в отдел по борьбе с насильственными преступлениями, и дежурный сказал:

– Где ты, черт возьми, пропадаешь? Мы искали тебя два дня.

Это было первое, что я услышала. Я дала им свой адрес, и он сказал, что они будут на месте через десять минут.

Следователь Терри Коулман появился со своим напарником. Они сказали, что хотят, чтобы я посмотрела на шесть фотографий – нет ли на них Митча. Я выбрала его с первого раза. Терри сказал:

– Нет, ты посмотри на остальных!

– Мне не надо смотреть на всех. Это он.

– Что ж, ты попала прямо в точку, Джо Энн. Никто из нас не верил тебе, кроме Ленни. И все это время ты знала, кто этот парень.

Они отвезли меня в казармы полиции штата, чтобы опознать машину. Сзади на ней была вмятина, но это точно была машина Митча. На обратном пути в штаб-квартиру Терри спросил:

– Как у тебя дела в последнее время? Тебе что-нибудь нужно? – Он дал мне двадцать долларов. Некоторые парни умеют вести себя круто, даже если они копы.

Когда мы поднялись на четвертый этаж, я узнала, что сутенеры и проститутки выстроились в окрестностях Лейк– и Лайелл-авеню, скандируя:

– Все кончено, все кончено!

Проповедник устраивал благодарственный молебен, и все шлюхи