жене немного покоя. Потому что мы и без тебя все равно все узнаем, и тогда с каждым новым обвинением она будет получать новую порцию дерьма. Пресса, известность, душевная боль, мучения. Арт, репортеры доведут бедную женщину до смерти.

Шоукросс поднял свои темно-зеленые глаза и сказал:

– Покажите мне эти фотографии.

Барнс выложил на стол стопку фотографий размером семь на двенадцать сантиметров – пятнадцать или шестнадцать открытых дел, которые соответствовали профилю жертв серийного убийцы.

– И дайте мне карту, – добавил Шоукросс.

Он перебирал снимки, как карточный игрок, разделяя их на две стопки. Ни малейшей неуверенности, никаких колебаний. Его, похоже, даже задевало, когда ему подкладывали фотографии жертв других убийц – Розали Оппель, Никола Гурски, Жаклин Дикер, Линда Ли Хаймс. Он как будто гордился своим авторством и не хотел, чтобы его хвалили за чужую работу. На столе перед ним положили карту, и он отметил места, где сбросил тела Дарлин Триппи и Марии Уэлш. Несколько его комментариев сводились, если в двух словах, к тому, что «убийство – обычное дело».

Судебная стенографистка записала официальные вопросы и ответы, которые позже превратились в отпечатанное на машинке признание на семидесяти девяти страницах. К тому времени, когда убийца описал уже два или три своих преступления, начала вырисовываться схема самооправдания. Гибсон, по его словам, пыталась выцарапать ему глаза. Блэкберн укусила его за пенис. Килер пригрозила рассказать Роуз об их романе. Штеффен столкнула его в реку. Айвз не замолкала, когда поблизости бродили дети. Браун сломала рычаг переключения передач в машине Клары. Стотт оказалась «не девственницей» и начала кричать. Уэлш украла его бумажник. Триппи усомнилась в его мужественности. Сисеро назвала его «педиком» и пригрозила разоблачить как серийного убийцу.

Большинство официальных признаний были подозрительно несексуальными, особенно в свете его репутации садиста-педераста и его склонности оставлять своих жертв в положении лицом вниз ягодицами вверх. Любое предположение о том, что он пытался совершить акт посмертной содомии, быстро им отвергалось, иногда сердито.

Однако время от времени подтверждения девиантного сексуального поведения все же появлялись. Он отчетливо помнил татуировку на ягодицах Фрэнсис Браун – KISS OFF, – несмотря на то, что никогда не видел ее при дневном свете. Он признался, что разрезал Джун Стотт от грудины до паха, утверждая, что это был не половой акт, а попытка помочь телу разложиться, «потому что она мне нравилась». Он упрямо отказывался признать неумелую посмертную операцию над Джун Сисеро и отрицал, что раздевал или убивал Фелицию Стивенс.

– Я не прикасаюсь к чернокожим девушкам, – объяснил он с праведным раздражением.

30.

В 18:30, примерно через шесть часов после начала допроса, Роуз Шоукросс разрешили еще раз посетить конференц-зал. В отчете отмечалось:

Мистер Шоукросс поговорил со своей женой о видеомагнитофоне, который они только что приобрели в магазине заказов по почте, потому что он им больше не был нужен и они не хотели вносить за него платежи. Госпожа Шоукросс сказала своему мужу, что любит его и будет поддерживать его на протяжении всего дела, и если он попадет в тюрьму, она переедет, чтобы быть рядом с ним. Она сказала, что это не его вина. Она говорила о Вьетнаме и оранжевом реагенте. Мистер Шоукросс попросил свою жену не сообщать об этом его матери, потому что она не разговаривала с ним семнадцать лет, с момента его ареста в Уотертауне.

Когда оформление документов было завершено, уже стемнело. Сформированная поисковая группа отправилась на поиски тел давно пропавших Триппи и Уэлш. Шоукросса заковали в наручники, отвели вниз на тенистую уличную парковку здания общественной безопасности и посадили в «Форд ЛТД» заместителя шефа Рикарда вместе с Борриелло, Барнсом и Блайтом. Когда машина тронулась с места, за ней последовали четыре группы прикрытия: Кампионе и Милителло в первой машине, лейтенант Джеймс Боннелл и капитан Бюро уголовных расследований Говард Аллен следом, а также патрульные в форме и офицеры полицейского управления Рочестера, замыкавшие вереницу на случай, если понадобятся для охраны места преступления.

Январский воздух был пронизывающе холодным, улицы покрылись льдом и снегом, температура быстро падала – «типичная отвратительная погода в Рочестере», как раздраженно говорил Боннелл.

Проезжая мимо Лейк– и Лайелл-авеню, Борриелло чувствовал себя немножко опьяневшим от усталости и осознания успеха. Он подавил желание открыть окно и крикнуть проститутке: «Эй, посмотри, какой у меня клиент для Вэл». Вывеска «Маркс Тексас Ред Хотс» напомнила ему о фальшивой лотерее для нового телевидения, которую они придумали, чтобы составить список завсегдатаев улицы. Он был готов поспорить, что один из бланков был подписан «Арт Шоукросс». Может быть, он лежал в самом низу непрочитанной стопки.

Когда они направились на север, к озеру Онтарио, задержанный указал места, где встречался с некоторыми из своих жертв.

– В Мейплвуде, – сказал он, – именно там я убил Пэтти Айвз.

– Да. Мы уже нашли ее. – Борриелло заставлял себя разговаривать дружелюбным тоном. Несмотря на то что Шоукросс официально находился под стражей, его несколько раз уведомили о том, что он сохраняет за собой право отказаться от дачи показаний. Детективы опасались, что если он это сделает, тела двух женщин могут остаться ненайденными.

Рядом с лесом сразу за Шарлоттом, недалеко от заросшего камышом болота, где была изуродована Джун Стотт, убийца сказал:

– Уэлш лежит там, – он указал в сторону леса скованными руками. – У двух высоких деревьев.

– Почему бы тебе не показать нам дорогу, Арт? – предложил Блайт.

Шоукросс взял фонарик и прошел мимо нескольких молодых деревьев с голыми ветвями, служители закона двинулись за ним по хрустящему свежевыпавшему снегу.

– Не подходите слишком близко, – раздался сзади голос Боннелла. – Ленни, вы с Деннисом идите за ним. Остальные на месте. Не будем сильно затаптывать место преступления.

Они шли три или четыре минуты, прежде чем Шоукросс остановился и указал пальцем. Блайт смахнул пару сантиметров снега и обнаружил тело женщины. Она находилась в сидячем положении, с низко наклоненной вперед головой, почти касаясь лицом коленей. На ней были кроссовки, розовые шелковые трусы, джинсы и два дешевых ожерелья.

– Это Мария? – спросил Борриелло.

Шоукросс кивнул.

– Здесь место преступления. Давайте убираться отсюда, – снова раздался голос Боннелла.

Было 19:25, температура – минус девять градусов. Боннелл приказал патрульным в форме накрыть тело и охранять до прибытия экспертов-криминалистов.

Следуя указаниям Шоукросса, очередь из машин направилась на запад по шоссе 104. По дороге Барнс спросил, как он выбирал места для захоронения тел.

– Я просто объезжал окрестности, – ответил он.

– А где в это время держал тела? В багажнике?

– Нет, рядом, на переднем сиденье, – небрежно ответил он.

– И никто ничего не заметил?

– Они выглядели как обычные девушки.

– Ты убивал их сразу, как только принимал решение? – спросил Барнс.

– Да, – ответил Шоукросс.

Глядя на него, нетрудно было представить, что ему удавалось убивать быстро и бесшумно, не привлекая к себе внимания.

Как