– Я не понимаю, о чем вы говорите, ребята.

– Понимаешь, Арт. Но… все в порядке. Я знаю. О таких вещах говорить нелегко.

Мы подъезжаем к мосту, и Борриелло говорит:

– Ты остановился и подобрал Барбару прямо здесь. Потом вы поехали по этой улице и повернули направо, вон туда.

Арт по-прежнему молчит. Борриелло продолжает:

– Знаешь, Арт, Барбара видела тебя с Лиз Гибсон в ту ночь, когда Лиз исчезла. На ней было розовое пальто. Барбара многое знает о тебе.

Мы спросили, не возражает ли он пойти в здание общественной безопасности для дальнейшего разговора, и он ответил:

– Никаких проблем.

Майор Джонстон, шеф полиции и остальные остались в оперативном штабе, хотя им до смерти хотелось взглянуть на убийцу. Мы вышли из лифта и повели Шоукросса к конференц-залу имени Виктора Вудхеда, названному так в честь героя-полицейского. Чарли Милителло и Тони Кампионе ждали в приемной сразу за дверью, и Арт пожал им руки. Казалось, он был рад их видеть.

Как только мы с Деннисом завели его внутрь и закрыли дверь, возле нее встал охранник, чтобы нам не мешали. Шторы были задернуты, на стенах ничего не висело; сняли даже фотографию самого Виктора Вудхеда. На допросе важно, чтобы парень смотрел на вас и не отвлекался.

Я сел напротив Шоукросса, а Деннис – рядом с ним в конце длинного стола для совещаний. С самого начала с ним было трудно разговаривать, как обычно и бывает с бывшими заключенными. Из них все приходится чуть ли не клещами вытаскивать, сантиметр за сантиметром. Он ничем себя не выдавал – лицо пустое, никаких эмоций, голова опущена, руки на коленях.

Первые десять-пятнадцать минут мы танцевали польку.

– Арт, ты убил Лиз Гибсон.

– Нет, я ее не убивал.

– Мы знаем, что ты это сделал.

– А я знаю, что ничего такого не делал.

И так далее в этом же духе.

Деннис наклоняется к нему, похлопывает по колену, по плечу, делает все, чтобы его успокоить. Потом говорит:

– Слушай, Арт, все кончено. Мы знаем. Барбара видела тебя с Гибсон. Мы же только что возили тебя в парк и показали, что это правда.

А я думаю, неужели этот сукин сын так и будет молчать? Он что, собирается уйти отсюда, чтобы весь город сказал, мол, вот, они поймали серийного убийцу и позволили ему уйти? Я спрашивал себя, что я делаю не так. Обычно я испытываю некоторую симпатию к допрашиваемому, но на этот раз было не так. В нем не было ничего, что могло бы нравиться – перед нами был просто хладнокровный убийца. Я подумал, что, возможно, на моем лице отразились эти чувства, поэтому постарался изобразить дружелюбие.

Я подвинул через стол фотографию Лиз Гибсон.

– Арт, тебя видели с этой женщиной за одиннадцать часов до того, как ее нашли мертвой. Это еще одно совпадение?

Да, говорит, совпадение.

Я сказал ему, что эксперты по уликам обнаружили следы шин и чешуйки синей краски на том месте, где он выбросил тело Лиз. Я не был уверен, что эти чешуйки совпадают с краской «Омни», но сообщать ему о своих сомнениях, конечно, не стал.

Он говорит:

– Откуда мне знать, что вы нашли краску?

Деннис говорит:

– У нас все это есть, Арт. Поверь мне, у нас есть доказательства. – Он снова похлопывает его по плечу. – Давай, Арт. Все кончено. Ты же знаешь, что мы не вешаем тебе лапшу на уши. Разве мы вчера тебя обманули?

– Нет.

– Мы хорошо с тобой обращались?

Шоукросс начинает вставать и вдруг ударяет кулаками по столу так, что вся комната сотрясается, и кричит:

– Зачем вы впариваете мне эту херню?

Мы с Деннисом остаемся каждый на своем месте, но уже готовимся к тому, что он набросится на одного из нас. Вот только на кого?

Милителло и Кампионе услышали шум и ворвались в комнату. Чарли говорит:

– Арт, ты в порядке?

Как будто самое важное во всем мире – это благополучие проклятого убийцы. Чтобы освоить такие приемы, нужно провести около тысячи допросов.

Шоукросс кивает и успокаивается. Разъяренный бык превращается в мальчика из церковного хора. Вот как вообще понимать этого парня?

Чарли и Тони вышли. Мы с Деннисом посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: «Что теперь?» Что там говорится в руководствах? Нам обоим пришла в голову одна и та же мысль: пусть помаринуется. Минут пять или шесть мы сидим молча, не произнося ни слова, не двигаясь. Сидим и пристально на него смотрим. Иногда это срабатывает.

Он начал бормотать что-то о Кларе и о том, как он беспокоится о ней. Я упоминал, что он, казалось, больше беспокоился о ней, чем о себе.

И тут Деннис, как будто у него в голове зажглась лампочка, говорит:

– Арт, Арт, подожди минутку! – Он трогает его за руку. – Арт, мы знаем, что ты водил машину Клары. Ох, Арт, мне… – Он умолкает на секунду. – Мне бы не хотелось думать, что Клара замешана в этом. Она замешана?

Шоукросс качает головой.

– Нет, нет. Клара тут ни при чем.

– Ты уверен, Арт?

– Да, уверен. – Он опускает голову с таким застенчивым видом. – Клара тут ни при чем.

Когда он сказал это, мы с Деннисом переглянулись, потому что поняли – мы все-таки сбили его с толку.

– Ну хорошо, – сказал я, – почему бы тебе тогда не рассказать нам о Лиз Гибсон?

Он уставился в пол.

Деннис говорит:

– Мы знаем, как это тяжело, Арт. Мы знаем…

Шоукросс поднимает глаза и говорит:

– Я убил ее.

На другом конце четвертого этажа, за толстой бронированной дверью, которая открывалась с помощью трехзначного кода, группа чиновников ожидала доклада из конференц-зала имени Виктора Вудхеда. Лейтенант Джеймс Боннелл позже сказал так:

– Там был полный бардак, все в стрессе. Собралось все начальство – окружной прокурор, его помощники, представители штата, патрульные, дежурные, все. Некоторые сидели, уставившись в стену. Другие расхаживали взад-вперед. Это было похоже на комнату ожидания в родильном доме. Все были в херовом состоянии.

В восемь минут первого Чарльз Милителло и Тони Кампионе входят в комнату, и Милителло говорит:

– Он сознался.

– У нас есть признание по Гибсон, – добавляет Кампионе.

Деннис Блайт, с расстегнутым воротником и пружинящей копной каштановых волос, попросил двух сотрудников отдела по борьбе с наркотиками в штатском принести ему пишущую машинку. Когда они замешкались, он повысил голос:

– Дайте мне сраную пишущую машинку и бланк заявления. Сейчас же!

Услужливый детектив принес «Ай-Би-Эм селектрик», принадлежавшую секретарше шефа, из другого конца длинного коридора и поставил машинку в конце стола для совещаний. Кто-то еще поставил чашки с кофе перед Шоукроссом и его исповедниками. Блайт заправил лист и принялся печатать.

Когда в 14:00 заявление было напечатано, Блайт попросил Шоукросса прочитать его и поставить подпись.

– Мы можем еще что-нибудь сделать для вас? – спросил сотрудник Бюро уголовных расследований.

– Да, – сказал убийца. – Я хочу видеть свою