парочку, как бил и убивал людей в Академии. Элеон больше не могла на это смотреть и со злостью швырнула хрустальный шарик в стену. Он треснул, но не до конца разбился. Черный глаз внутри покрылся кровью и внезапно принял форму склянки с черным черепом, затем всё потухло. Элеон подползла к разбитому шарику и взяла его в руку. Пузырек еще находился внутри. Девочка стукнула об пол шар и разломала его пополам. Склянка с ноготок оказалась в ее руке. Девочка хлюпнула носом и, дрожа, сжала кулак.

Свидание было назначено в полночь на башне — там, где когда-то Элеон стала девушкой Юджина.

Черное небо наконец избавилось от туч и засияло светом сотен звезд. Элеон сидела на ковре для пикника. Свет от свечи падал на ее волосы — попеременно они виделись то золотыми, то цвета крови. Девочка глядела на Юджина снизу вверх и престранно улыбалась. Мальчик смотрел будто сквозь нее — на платье цвета индиго. Оно казалось тускло-зеленым в этом освещении.

— Элеон? — произнес Юджин и наконец взглянул подруге в глаза.

— Ну да, — ответила она. — Кто же еще?

Юджин нахмурился и подошел к ней.

— Почему ты меня позвала?

— Перемирие. — Элеон улыбнулась еще приторней и передала стакан лимонада Юджину. Он неуверенно взял. — Садись.

Мальчик примостился на краешек ковра. Элеон с восторгом следила за каждым движением своего ухажера и за его стаканом. Лимонад подмерзал в руках Юджина.

— Мы давно так не собирались, да? — сказал вдруг Юджин, чем обескуражил подругу. Элеон долго соображала и затем ответила:

— Да, примерно с того времени, как ты запретил мне выходить одной ночью.

Юджин с недовольством выдохнул. Ему это уже надоело.

— Здесь довольно красиво, — сказал он и нарочно улыбнулся.

Элеон посмотрела направо, налево, а затем вверх — небо, будто воронка, притягивало ее взор к звездам. Но нельзя отвлекаться. Юджин выпил лимонад?

— Я помню, как впервые увидел тебя, — сказал мальчик. — Была глубокая ночь, я забрел на поляну и там, среди тысяч звезд, заметил крылатый силуэт. Это завораживало. Словно что-то из маминых сказок. А затем вспомнил, что столкнулся с тобой еще днем.

— Так значит, ты наблюдал за мной ночью в лесу и ничего не сказал, — сухо произнесла Элеон. — Наше знакомство началось со лжи.

— Ты бы испугалась, поняв, что я знаю, кто ты. А я этого не хотел. Каковы шансы, что в своей родной деревне спустя столько лет я встречу ведьму, свою ровесницу, причем обладающую невероятным даром и такую хорошенькую? Судьба, не иначе. Я влюбился в тебя с первого взгляда. И желал только одного — чтобы ты была моей.

Элеон опустила вниз злые глаза, переждала немного, снова взглянула на Юджина.

— Именно поэтому ты убил всех жителей деревни? — Она усмехнулась и перевела взгляд на стакан с лимонадом.

— Ты здесь не при чем. Я только отомстил за свою мать. Ее обвинили в колдовстве и сожгли на костре те же люди, что здоровались с тобой каждый день. Те же люди, что без раздумий хотели прикончить тебя лишь за, что ты — особенная. И я убил их. Всех. Потому что все они были виновны. Потому что ни один из них не заступился за тебя, ребенка, который рос с ними в одном доме. Да, это жестоко. Но такие твари заслуживают смерти. — Элеон сверлила Юджина глазами. — Я помню, что, находясь за километры от матери, словно чувствовал, как она сгорает заживо. Какими же надо быть садистами, чтобы так изощренно убивать? И я поклялся себе, что отомщу им. Ведь наказать убийц родителей — долг каждого ребенка. И я его исполнил. Ты бы поступила так же.

— Не поступила бы! — закричала Элеон в гневе и быстро сверкнула взглядом на стакан с лимонадом, а затем отпустила голову. От расшатанных нервов девочка тряслась всем телом.

— Это почему же?

— Потому что, — ответила Элеон, отдышавшись. — Испокон веков, во все времена, истина остается истиной: карая убийцу, мы сами становимся убийцами.

Элеон посмотрела на Юджина глазами-изумрудами. Свет от огня играл в них. Мальчик обиженно отвернулся.

— Я думал, мы пришли мириться, — сказал он. — Но ты только обвиняешь меня. Видимо, ты ненавидишь меня.

— Я не ненавижу, — устало прошептала Элеон. — Я пытаюсь понять. — Голос ее дрожал, а взгляд вновь и вновь останавливался то на лице его, то на лимонаде. — Почему ты совершаешь настолько отвратительные поступки, почему делаешь больно людям? Ты правда не видишь этого? Не видишь, как зло, порожденное тобой, рождает еще большее зло? — Она нервно глотнула воздух, глаза ее блестели от слез. — Прости, но ты причинил так много боли мне. И я боюсь…

— Элеон, я никогда не хотел делать тебе плохо, — сказал Юджин и поставил бокал с лимонадом на ковер. — Я просто… Ну, может, раз, когда заревновал. Прости… Я… хотел, чтобы всё было правильным, чтобы… — В горле пересохло, и Юджин взял бокал и поднес к губам. Элеон в страхе выхватила у него стакан и выплеснула лимонад через башню. Юджин с удивлением глянул на девочку. — Ты чего?

Элеон уставилась в пол. Она была разбита и сломлена. Синие от холода губы ее хотели сказать правду, но страх не давал им совершить роковую ошибку.

— Я туда плюнула. — Элеон нервно улыбнулась.

— Что сделала?

— Ты меня обидел. Я решила тебе отомстить. — Элеон посмотрела на Юджина и вновь нервно улыбнулась.

Они сидели молча и не смотрели друг на друга.

— И много еще еды ты попортила в своей мести? — спросил Юджин.

Сердце ее колотилось безумно.

— Только лимонад.

— А пирожные, яблоки? — Юджин вытащил из корзины самый красный и симпатичный фрукт. Элеон улыбнулась поджатыми губами и помотала головой.

— Я хочу попробовать тебя понять, — сказала девочка и уставилась на догорающую свечу. — И простить. Но у меня не получится, если ты будешь продолжать всё скрывать от меня. Ты никогда не подпускал меня близко, боялся чего-то или просто не желал открываться. — Юджин поперхнулся. — Я понимаю, что ты не случайно таким стал, что ты меня любишь, но я не знаю, смогу ли простить и полюбить опять