Шрифт:
Закладка:
Про запах вообще молчу. Когда глаза привыкли к сумраку, я удивился, почему в камере нет если не трупа, то хотя бы скелета. Запах говорил, что точно должен быть.
Но хуже всего была пустота там, где до этого была магия – и дело не в присутствии принца. Что ему здесь делать? Виноваты цепи, которыми меня приковали к стене. Слишком короткие, чтобы встать – предполагалось, наверное, что стоять я буду только на коленях.
Когда ужас понемногу утих, я хорошенько обдумал, как докатился до такой жизни, и мысли оказались не из приятных.
Странно, что на мне до сих пор не было ничьей печати. Но и эта загадка, как я вскоре понял, решалась легко. И Антоний, который Алии, конечно, никакой не брат, и она сама связаны с Руаданом. Повелителю нужен демонолог. Я не захотел печать по собственной воле – меня заставят. Точнее, передадут ему, скованного такими вот цепями, и всё.
Я и-ди-от.
Впрочем, всласть предаться самобичеванию мне всё-таки не дали. Снаружи, за толстыми прутьями двери раздались сначала шаги, потом появился магический светлячок.
Встать я не мог, но хотя бы выпрямился. Пустая бравада – в отличие от Шериады дыба меня пугает. Тем более пугала тогда потому, что я её даже не разу не видел, лишь читал.
Светлячок заставил зажмуриться. Сиренитти позже расскажет мне, что это специальная техника устрашения заключённых – свет в лицо. И что есть способ справиться с растерянностью, как и с испугом, взять себя в руки. Сиренитти в этом знаток. Есть и техника, помогающая избавиться от цепей. Для целителя особенно легка, потому что фактически это вывих запястья. Но лучше так, чем невозможность колдовать.
Но тогда я об этом не знал – было страшно.
- Элвин, милый, как ты? – Алия потянулась ко мне сквозь решётку.
Я отшатнулся.
- Не трогай меня!
Она нахмурилась, а стоящий рядом Антоний с усмешкой сказал:
- У него хорошие природные щиты. Я же говорил, твоё заклинание долго не продержится.
Алия поджала губы и отодвинулась от решётки.
- Поэтому зелье было вернее, - добавил Антоний.
Алия взглянула на меня с обидой и отошла к стене.
- Когда вы отдадите меня Повелителю? – спросил я, радуясь, что мой голос звучит спокойно.
Антоний одобрительно усмехнулся.
- И не такой уж глупый. Скоро, Элвин, очень скоро. – Он сделал знак пальцами, и передо мной возникла чистая записная книга и карандаш. – Я понимаю, тебе наверняка скучно. Я оставлю это тебе, если ты напишешь жалостливое письмо своей уважаемой наставнице. Подсказать тебе что писать?
Я уставился на него. Это же просто смешно!
- Серьёзно? Шериаде?
- О, ты с ней настолько близок, что зовёшь по настоящему имени? – поднял брови Антоний. И кивнул Алии. – А ты говоришь, он плохой любовник. Королеве, как видишь, нравится.
Я вздрогнул и чуть не проткнул карандашом палец – так сильно сжал.
- Да не спят они вместе, – закатила глаза Алия.
- Конечно, - рассмеялся Антоний. – Такую конфетку да чтобы Сиренитти не попробовала?
Алия собиралась огрызнуться, но в этот момент я отшвырнул блокнот и карандаш.
- Не буду я ничего писать. Катитесь к демонам. Оба.
Волшебники переглянулись.
- Смелый, - усмехнулся Антоний. – Здесь пыточная рядом. Не боишься?
Ещё как боялся! Но признавать было тошно.
- А ты Повелителя не боишься? – поинтересовался я в ответ. – Ему не нужен сломанный демонолог, и тебе это отлично известно.
Алия усмехнулась. Антоний удивлённо поднял брови, а потом толкнул дверь – и та открылась.
Я невольно отшатнулся, когда он вошёл.
- Ты прав, - сказал Антоний, становясь рядом на колени и улыбаясь. Роскошный костюм из чёрного шёлка тут же запачкался. – Но знаешь, - Антоний потянулся и погладил меня по щеке. Я оцепенел от страха. – Знаешь, мне нравится забирать у Сиренитти то, что нравится ей. А ты просто обязан ей нравиться. Трепетный красавец, блондин…
Пересилив себя, я поднял руку и дёрнул его за золотистую прядь.
- Ты тоже блондин. Она с тобой спала?
Антоний рассмеялся. Эхо повторило его смех далеко в глубине коридора.
- О да. Не такая уж она плохая любовница, согласись? Особенно, когда на неё не находит. Откуда ещё мне знать про её приступы? Впрочем, мне она никогда не доверяла настолько, чтобы показывать слабость. Поэтому мне интересно… Элвин, пытка бывает разной. Например, такая, которая понравится мне, - он подался ко мне, а я вжался в стену в тщетной попытке отодвинуться, - но может не понравиться тебе. Как думаешь?
Я не ответил, да этого и не требовалось. Антоний меня поцеловал. И это было не просто прикосновение губ к губам, а настоящий поцелуй. Боже, мне до сих пор вспоминать противно, а тогда стошнило бы, если бы не ужас. Я очень чётко понял, что последует дальше, если он захочет.
«Задушил бы его цепями, - сказала Сиренитти много позже, когда я решился ей рассказать. – Тоже мне проблема! Идиот приблизился к тебе на расстояние ладони? Значит, смотри: цепью вот так поддеваешь…»
Потом она добавила, что «ничего бы тебе этот ублюдок не сделал: сексуальное насилие влияет на всех волшебников одинаково: мы магию теряем; он бы на такой риск не пошёл».
Согласен, но тогда я ему поверил.
Антоний наконец меня отпустил. И, наверное, прочитал ужас в моих глазах, усмехнулся и подал мне блокнот.
- Пиши, Элвин. Пиши следующее…
И я написал. Антоний забрал у меня блокнот с карандашом, потрепал по щеке напоследок – я замер, как заяц перед лисой.
- Снимем копию и отправим Сэврорию, - сказал он потом, запирая дверь.
- Принц же не такой идиот, они даже не друзья, - поморщилась Алия.
- Может, и не друзья. Но почему бы и не попробовать? – улыбнулся Антоний. И подмигнул мне. – Прощай, демонолог. Может, я ещё вернусь. Пока предлагаю отдохнуть. А я обеспечу тебе колыбельную: про пыточную под боком я не шутил.
Он скрылся за поворотом коридора, а Алия осталась.
- Как же ты жалок, - тихо сказала она, приникнув к прутьям. – Ты спрашивал «почему»? Вот почему. Ты жалкое слабое ничтожество. Как же с тобой было скучно! – Она закатила глаза. – Только и можешь, что ныть. Убрать красивую мордашку, за ней ничего не останется.
Она огрела меня презрительным взглядом и
