Обхватив принцессу и прижавшись всем телом, Майрил попытался справиться с собой, но ничего не получалось. Стало жутко стыдно.

Отстранившись и посмотрев в глаза кузины, полунолдо вдруг понял — в ней что-то изменилось. Взгляд… Он теперь совсем другой! Если раньше Иттариэль казалась открытой и близкой, то сейчас…

Принцесса, похоже, пришла не по зову сердца, но из чувства долга. Она больше не может доверять новому родичу, ведь он… Сын чудовища. Убийцы. Тёмного Эльфа, сумевшего околдовать гондолинскую стражу.

Стало ещё больнее, но слёзы вдруг высохли.

— Спасибо, — замыкаясь в молчаливом отчаянии, произнёс Ломион, поднимаясь с пола. — Пойду к себе, хочу отдохнуть.

— Вечером приходи в сад, — грациозно вспорхнула Идриль, сдержанно улыбнувшись. — Тебя хотел видеть глава мастеров. Говорит, дело есть. Король Тургон многое о тебе рассказал, и твои таланты не останутся незамеченными.

Известие должно было окрылить, только почему-то возымело обратный эффект. Однако, несмотря на неподъёмную тяжесть на сердце, Майрил неожиданно для себя ухватился за спасительную мысль: у него всё получится. Он станет счастливым здесь, в тайном городе! И пусть отец, прах которого развеяли по ветру, поскольку на его могилу никто не пойдёт, терзается в Бездне, видя, как ненавистный предатель улыбается.

Легенда о рыбаке, рыбке и сокровище

Крик чаек и шум моря остались позади, дорога свернула от берега в лес, где царствовали совсем иные звуки. Воодушевлённое началом долгожданного пути сердце вдруг снова заныло от тоски. А ведь когда-то оно беспрерывно пело…

Отец дал поручения, но Линдиэль казалось, будто всё это больше для вида, нежели действительно нужно. Похоже родитель просто понимал — дочери будет лучше заниматься хоть чем-то, нежели сидеть взаперти и ждать непонятно чего. Либо боялся, что неразумное дитя снова совершит глупость. Но Линдиэль именно это и собиралась сделать, как никогда ясно понимая, насколько бессмысленен очередной замысел, только усталость от бездействия толкала вперёд сильнее весеннего потока, смывающего с мёртвой земли снег.

Очень не нравилось, что Арастур легко наладил связь с братом через все возможные виды почты, поэтому в Оссирианд возвращаться не собирался.

«Ты за мной шпионишь?!» — всё-таки вырвался из самого сердца вопрос, когда охотник заявил, что станет сопровождать королеву в Дориат, но поскольку ему туда вход закрыт, подождёт в легендарной роще.

Легендарной? Когда это Бретиль настолько сильно прославилась? Однако мысль быстро ускользнула, и дочь лорда Новэ подумала, что брат оссириандского вождя не просто так всегда рядом. Конечно, дело и в личном интересе Арастура, но кроме того, видимо, Арфередир опасается необдуманных действий со стороны избранной Вала Улмо семьи. Но что может случиться? Лорд Кирдан никогда не поступал себе во вред, легко менял решения в пользу выгоды, при этом ни разу не шёл на открытый конфликт с теми, кто готов был принимать на себя бремя власти и носить громкие титулы.

Лорд Новэ не говорил о подобном прямо, но Линдиэль догадывалась: отец боится называть себя владыкой, поскольку это может не понравится Вала Улмо. Короли ведь не любят соперничества даже на словах.

— Поскачем вперёд? — неожиданно предложил Арастур подгоняя коня. — Узнаем, чья лошадь быстрее.

Эльфийка посмотрела на охотника. Полуголый, в кожаных штанах и наброшенной на плечи овечьей шкуре, он выглядел привлекательно и отталкивающе одновременно. Не сказав ни да, ни нет, Линдиэль рванула вперёд. В ушах засвистел ветер.

***

Мимо проносились деревья, холмы, ручьи, речушки, овраги. Поначалу эльфы скакали почти вровень, но потом Арастур начал отставать. Девушка, перемахнув звенящее голосами лягушек болотце, остановилась и развернула коня.

— Сдаёшься? — спросила Линдиэль, абсолютно не радуясь победе, лишь пытаясь поддержать игру.

— Я привык быть вторым, — неожиданно ответил охотник, спешиваясь. — Я никогда не мог догнать брата, опережавшего меня и в словах, и в делах, но ведь первенство — не всегда означает могущество.

Дочь лорда Новэ опешила. Арастур много раз так или иначе говорил с ней о делах, но теперь брат оссириандского вождя решил действовать открыто? Не прятаться за «королеве нужен сын»? Он, наконец, готов признать, что мечтает о власти?

— Линдиэль, — эльф убрал назад растрепавшиеся во время скачки светлые волосы, поправил кожаный ремешок на лбу, — тебе не надоело чувствовать себя бессильной пеной на волнах чужой воли? Ты ведь можешь больше. Мы можем больше. Но и ты, и я понимаем — ни в Оссирианде, ни в Неврасте нам трона не достанется, будь то бархатное кресло, либо сакральный сруб векового дуба.

— Я не хочу на восток, — решила не ходить вокруг да около дочь Кирдана. — Знаю, что не всем там плохо живётся, но…

— У тебя интерес здесь.

— Да, — Линдиэль хмыкнула, — интерес. Я собираюсь следовать курсом своего корабля, Арастур. И я найду свой остров счастья. Свой собственный Тол-Эрессэа.

— Это ведь остров Нолдор, — без насмешки произнёс охотник. — Его создали для них.

— Может быть, я найду его и уничтожу, как Нолдор — священные тэлерийские корабли?

Арастур осмотрелся, прислушался.

— Я не знаю слишком многого, что было решено на совете у Кирдана, ведь меня не на все встречи допустили, — лицо брата оссириандского вождя стало пугающе-серьёзным. — Зачем тебе в Дориат? Понимаю, это, вероятно, тайна, но я обязан заботиться об интересах Семи Рек. Возможно, за такие вопросы меня где-нибудь здесь закопают и, возможно, не целиком, но я должен спросить.

— Ты зря беспокоишься, — отмахнулась Линдиэль, — Тинголу плевать на Таурхиля. Тингол… Он всегда судил очень однобоко, поскольку слишком уверен в защите жены. Он справедливо полагает, будто ему всё сойдёт с рук, поэтому не просчитывает ходы и возможности. Но мы поступаем иначе. Мой род поступает иначе. По крайней мере именно такие слова говорил Эрестор, но и ты, и я понимаем, чьей головой он думает.

— Общение с Каленуиль любому пойдёт на пользу, — загадочно улыбнулся Арастур.

— Я не хочу думать над скрытым смыслом сказанного тобой.

Охотник коротко рассмеялся.

— Ладно, — сказал он, подумав, — откровенность оплачу откровенностью. Есть легенда, будто вождь Денетор, умирая, произнёс такие слова: «Будет новая битва, когда семь алых звёзд устремятся выше небесного купола, но им это не дозволено, поэтому небо низвергнет их в бездну, только бездна не примет их, исторгнет обратно. И тогда семь окровавленных звёзд падут в семь рек, чтобы умыться