Шрифт:
Закладка:
Когда неизвестный миновал застрявшую дверь, Рейчел сначала почувствовала огромное облегчение — мимо прошел смертный, темноволосый мужчина, чья фигура стала уже неразличимой на фоне подсвеченных красным скал. Через мгновение к ней вернулось любопытство, и она посмотрела вслед удалявшемуся человеку. Он двигался очень медленно, держась одной рукой за стену, однако подняв вверх голову, словно пытался что-то прочитать на окутанном тенями потолке.
Бедный, он же слеп! — внезапно поняла она.
Сомнения, вытянутые руки — все очевидно. Через мгновение она узнала мужчину и отступила назад, в темноту, к двери.
Гутвульф, это чудовище! Что он здесь делает?
Некоторое время Рейчел пребывала в жуткой уверенности, что подручный Элиаса продолжает ее искать, методически прочесывая лабиринт под дворцом. Но почему король послал на поиски слепого? И когда Гутвульф успел ослепнуть?
К ней вернулись фрагментарные и все еще тревожные воспоминания. Ведь на балконе вместе с королем и Прайратом находился Гутвульф, разве не так? Граф Утаниата боролся с алхимиком, когда тот с кинжалом в спине склонился над ошеломленной Рейчел, лежавшей на полу. Но почему Гутвульф так поступил? Все знали, что он являлся Рукой короля, самым преданным слугой Элиаса.
Неужели он спас ей жизнь?
У Рейчел закружилась голова. Она снова выглянула из-за двери, но граф Гутвульф уже исчез за поворотом, направляясь в сторону красного света. Крошечная тень отделилась от темноты, проскользнула мимо ее ног и поспешила за Гутвульфом. Кошка? Серая кошка?
Мир под замком стал слишком сильно похож на сон. Рейчел вновь сняла капюшон с лампы и повернула в ту сторону, откуда пришла, оставив дверь приоткрытой. Она не хотела иметь никаких дел с Гутвульфом, даже слепым. Она решила, что пройдет по своим аккуратным меткам и вернется на площадку лестницы, оставалось лишь молиться, что Белые лисы ушли по своим нечестивым делам. Ей предстояло о многом подумать, слишком о многом, но сейчас она хотела только одного — оказаться в своем убежище и заснуть.
Гутвульф брел все дальше, и его мысли наполняла обольстительная, ядовитая музыка, говорившая с ним, звавшая за собой, но и пугающая, как ничто другое в его жизни.
В течение долгого времени, в бесконечной темноте дней и ночей, он слышал эту песню только во снах, но сегодня она наконец добралась до него в часы бодрствования, призывая из самых глубин, прогоняя даже шептавшие голоса, ставшие его постоянными спутниками. То была мелодия серого меча, и он находился где-то рядом.
Граф Утаниата прекрасно знал, что меч являлся лишь предметом, немым куском металла, который висел на поясе у короля, и не собирался его искать, ведь клинок всегда находился рядом с королем Элиасом. Конечно, Гутвульф не хотел, чтобы его поймали, — безопасность его не особо заботила, но он бы предпочел умереть в одиночестве в подвалах замка, чем оказаться среди людей, которые знали его до того, как он превратился в жалкое ничтожество, но его притягивало пение меча. Теперь его существование состояло из эха и теней, холодного камня, призрачных голосов и скрипа собственных шагов. Но меч был живым, и каким-то образом получилось, что стал важнее благополучия самого Гутвульфа. Он хотел оказаться с ним рядом.
Я не допущу, чтобы меня поймали, — сказал себе Гутвульф. — Я буду умным и осторожным. Я лишь подойду к нему так, чтобы чувствовать его поющую мощь…
Его размышления прервало новое ощущение, возникшее возле щиколоток, — кошка, его теневой друг. Он наклонился, чтобы прикоснуться к животному, провел пальцами по костлявой спине, почувствовал худые мышцы. Должно быть, она пришла к нему, чтобы уберечь от неприятностей. Гутвульф почти улыбнулся.
Когда он выпрямился, с его щеки упала капля пота. Воздух становился теплее. Гутвульф уже почти поверил, что после такого количества ступеней, по которым он поднялся, и множества длинных, уходивших вверх проходов он приблизился к поверхности — но неужели все так сильно изменилось за то время, что он находился под землей? Возможно, зима отступила, а на ее место пришло жаркое лето? Ему не казалось, что прошло много времени, но постоянная тьма могла быть обманчивой. Слепой Гутвульф уже это понял, когда находился в замке. Что же до погоды… ну, в мрачное время плохих предсказаний возможно все.
Стены под его чуткими пальцами стали теплыми. Куда он идет? Он отбросил эту мысль. Так или иначе, туда, где находится меч, который его зовет. Несомненно, ему нужно пройти еще немного…
Тот момент, когда Скорбь запела у него внутри, наполняя его…
Когда Элиас заставил его дотронуться до меча, Гутвульфу показалось, что он стал его частью, и его тут же наполнила чуждая мелодия клинка. И, пока он его касался, Гутвульф и клинок были единым целым.
Скорбь нуждается в братьях. Вместе они смогут создать еще более великую музыку.
Тогда, в тронном зале короля, несмотря на охвативший его ужас, Гутвульф стремился к этому единению. Теперь, вспоминая, он вновь о нем мечтал. Несмотря на опасность, он испытывал глубокую потребность слышать песню, которая его преследовала. Он знал, что находится на грани безумия, но у него не осталось сил ему противиться, а потому он решил, что призовет на помощь все свои запасы хитрости и хладнокровия и подберется к мечу поближе — но так, чтобы его не заметили. И вот он уже совсем рядом…
Воздух в узком коридоре был особенно душным. Гутвульф остановился и принялся ощупывать стены. Маленькая кошка исчезла, вероятно, перебралась в такое место, где меньше страдали подушечки ее лап. Когда Гутвульф снова приложил ладонь к камню, он выдержал всего несколько мгновений — потом ему пришлось отдернуть руку. Откуда-то спереди до него доносился слабый, но непрерывный поток звука, почти безмолвный рев. Что могло там находиться?
Когда-то дракон устроил свое логово под замком. Это был красный Червь Шуракаи, огненное дыхание которого убило в прошлом столетии двух королей и множество обитателей замка. Зверь, чья смерть создала репутацию Престеру Джону и чьи кости пошли на изготовление знаменитого трона в Хейхолте.
