Шрифт:
Закладка:
– Мне кажется, что он слишком переоценивает свои силы, – заметил Шперл и приказал Вихтелю с рассветом выдвинуться с его людьми навстречу Вильдпреду и прочесать лес, чтобы мы могли быть уверены, что он свободен от русских.
Мне приказали взять под командование новеньких и занять позиции возле командного пункта, чтобы держать под прицелом опушку леса.
Люди Гемелли начали роптать. Майор распорядился построить их и с пистолетом в руке спросил:
– Кто отказывается идти?
Солдаты промолчали, но нам было понятно, что настроение у них лучше не стало. Поэтому Шперл решил подстраховаться и приказал Альту двигаться со своими 30 пехотинцами в километре правее Вихтеля. Каждый из них должен был прийти на помощь другому, если в том возникнет необходимость.
С рассветом отряды выдвинулись и стали прочесывать лес. По разматывающемуся вслед за ними телефонному кабелю они через каждые 10 минут докладывали об обстановке. Посередине леса им повстречался Гиллес, гаубицы которого охраняла всего лишь небольшая группка солдат. Позади них плелись пленные.
На Гиллеса наткнулась группа Альта. Не успели они доложить о том, что все в порядке, как из леса на них напали русские партизаны. Завязался рукопашный бой, в котором противники сражались штыками и прикладами. Вихтелю приказали срочно идти на помощь.
В ходе схватки Альт и Гиллес захватили у русских две противотанковые пушки с боеприпасами. Потерь с нашей стороны удалось избежать, а противник сломя голову бросился вон из леса.
– Они побежали в вашу сторону, будьте наготове, – предупредил нас Альт по телефону, доложив о результатах боя.
Было около 7 часов утра, когда мы закончили рытье окопов и полукольцом расположились перед селом. Роса еще блестела на траве и на винтовках. Одежда отсырела и стала очень тяжелой, поэтому все солдаты с нетерпением ожидали того момента, когда солнце поднимется над лесом. Я еще раз прошел вдоль линии окопов, проверяя готовность к бою. Не успел я вернуться на свое место, как среди зарослей орешника и верб на опушке появились люди в серых одеждах. Позади нас раздался грохот от выстрела нашей зенитной пушки, и посреди группы солдат неприятеля разорвался снаряд. Русские бросились обратно в лес.
– Браво! – закричали наши солдаты.
Из леса стали доноситься звуки выстрелов, а перед нами возник майор Шперл и закричал:
– Они атакуют Альта и Гиллеса! У них танки! Приготовиться к броску! Вперед!
– Танки в лесу? – удивился я. – Как такое возможно?
Мы бросились к лесу и увидели пятерых раненных осколками снаряда от зенитной пушки русских, которые стонали и взывали о помощи. К сожалению, нам было не до них. Следовало спешить на звуки выстрелов и крики.
– Эти трусы убили Вихтеля! – неожиданно заявил Шперл.
Оказалось, что его застрелили собственные солдаты, когда он приказал им идти на помощь товарищам. Мы не понимали, где находимся, и продолжали идти на крики, которые становились все громче. Внезапно на нас выскочила упряжка лошадей, галопом тащившая за собой гаубицу Гиллеса. Командир расчета, заметив нас, закричал, спрашивая, где находится ближайшая поляна, чтобы развернуть орудие к бою. Я показал ему подходящее место, и тут появились раненые. Невероятно, но немцы и русские шли вместе, опираясь друг на друга и неся тех, кто не мог передвигаться. Раненые русские в сумерках леса ошибочно приняли наших солдат за своих и теперь брели в общей массе. Деваться-то им все равно было уже некуда. Сзади вновь послышались выстрелы зенитного орудия. Я так и не понял, по ком оно стреляло.
– Неужели танки вышли из леса? – спросил я подошедшего Шперла.
– Следуйте быстрей назад на свои позиции, там разверзся ад! – приказал он.
Но ад разверзся не там. Лязгая гусеницами, ломая небольшие деревца и кустарник, на нас стали надвигаться танки, окрашенные в зеленый цвет. Мы развернулись и помчались назад на окраину леса, который внезапно весь огласился дикими криками и выстрелами. Раненые старались не отставать от нас, вращая белками глаз от боли и размахивая окровавленными бинтами. Видны были вспышки от выстрелов танков, где-то стреляли наши пушки, кругом стоял ужасающий грохот. Деревья начали гореть, подлесок – дымиться, а папоротники стали превращаться в факелы. Недалеко от меня вспыхнула сухая ель. Огонь, начавшийся у ее основания, быстро добрался до кроны. Я увидел бегущего на вражеского солдата нашего маленького ефрейтора с автоматом в руках. Затем мне бросился в глаза огромных размеров русский, который присел у миномета и бросал как заведенный в ствол мину за миной. Фронта как такового не было, все смешалось.
– Ко мне! Все ко мне! Будем прорываться! – послышался голос майора Шперла.
Майор внезапно замолчал и упал как подкошенный. Тут появился гауптман Вильдпред с раскрасневшимся лицом и без фуражки, с развевающимися внезапно поседевшими волосами. Он хотел что-то сказать, но тоже упал, срезанный автоматной очередью. Вокруг все горело, а сзади слышался рев двигателей танков, которые медленно двигались друг за другом, словно слоны в лесу. Они не торопясь, страхуя друг друга, выгоняли нас на опушку леса. Мы с трудом выскочили из этого ада и под пулеметным огнем противника бросились в сторону села, чтобы занять позиции в спасительных окопах.
В блиндаже с телефонной трубкой в руках сидел Райх. Увидев меня, он спросил:
– Как дела? Где майор? Где…
Я не дал ему договорить и закричал:
– Танки! Русские танки! Где зенитка?
– В лесу не может быть танков! – заявил Райх.
Я выскочил наружу, он все равно не поверит в слова, пока все не увидит своими глазами, так как слепо верил написанному в уставах. Мне ничего не оставалось, как самому бежать к зенитной пушке. Конечно, зенитчики уже сами все поняли. Из ствола зенитки вырвался язык пламени. Раздался грохот, и один из танков на опушке леса встал как вкопанный. Из него повалил дым. За ним загорелся второй. Но тут из леса полукругом вышли остальные танки. Я так и не успел сосчитать, сколько их было – 10 или 15. Внезапно что-то подхватило меня и с силой бросило на землю. Я почти потерял сознание и смутно понимал, что кто-то меня куда-то тащит.
– Оставьте меня, – прошептали мои губы.
Но
