детского сада и побыть с ней до моего возвращения. Мы с Маратом остались вдвоем и не могли оторваться друг от друга – это было такое счастье! На секунду где-то на задворках моего сознания мелькнула мысль, что Феликс уже вернулся домой и удивляется, куда я пропала, но мне было все равно. Я даже не способна была придумать правдоподобную ложь, чтобы объяснить свое отсутствие.

Марат сел на пол – он любил сидеть на полу у моих ног, прижимаясь к ним лицом:

– Я совсем, как Юнг у ног Сабины, восхищаюсь твоими божественными ножками!

– Я вижу, ты начитался романтических сказок!

Он стал облизывать мои колени, совсем как собака:

– Послушай, а зачем тебе вообще возвращаться туда? Останься со мной, я не уеду до конца недели.

– А что произойдет через неделю?

– Я открою тебе еще один секрет: позавчера я окончательно оформил покупку дома в Кюснахте, недалеко от завода и от бывшего дома Юнга. Переезжай туда. Дом еще пустой, но я оставлю тебе деньги, и ты купишь все необходимое.

– Ты с ума сошел! А Феликс? А Сабинка?

– Феликсу ты сейчас позвонишь и скажешь, что переезжаешь ко мне. Ему, конечно, сначала будет неприятно, но пациентки его утешат. А Сабинку мы заберем через пару дней – ведь мы, собственно, можем переехать в мой дом уже завтра, если с утра ты займешься покупкой мебели.

Мне безумно захотелось именно так и поступить – меня не испугала даже идея повторной покупки мебели, у меня ведь уже имелся некоторый опыт. Но здравый смысл – кто бы поверил, что у меня завелся здравый смысл? – подсказывал мне, что такую перемену всей своей жизни я не могу совершить стремительно.

– Нет, Марат, я мечтаю остаться с тобой, но не сейчас: ты должен вернуться на завод, а я должна уладить свои отношения с Феликсом.

Марат одним прыжком вскочил на ноги – тело его было ловким и гибким, будто ему было пятнадцать, а не пятьдесят – повалил меня на спину и сел на меня верхом.

– Я соглашусь подождать, если ты поклянешься, что за эти дни не дашь Феликсу до тебя дотронуться и не станешь умасливать его золотой ручкой, чтобы он простил твое странное отсутствие.

– Но как я могу? Он же мой муж!

– Поэтому я и не хочу, чтобы ты к нему возвращалась. Я больше не намерен тебя с ним делить! Если не поклянешься, я тебя не отпущу!

– А как я объясню? – я глянула на часы: был уже девятый час, надеюсь, они с Ирмой уложили Сабинку спать.

– Ты скажешь чистую правду: как ты увидела его на дорожке почти в обнимку с двумя девицами, пришла в отчаяние и решила уйти из дому. Опустишь только меня, впрочем, я не возражаю, если и упомянешь.

Я поспешно приняла душ, хоть мне все равно казалось, что я вся пропахла Маратом и его любовью, Марат вызвал такси, и я помчалась домой. Дома было тихо: Сабинка спала, Ирма ушла, а Феликс готовился к завтрашней лекции. Против обыкновения он оставил дверь своего кабинета открытой.

Услышав, что я вернулась, он не вышел мне навстречу, как обычно, а только поднял на меня глаза:

– Хорошо погуляла?

И тут я закатила грандиозную истерику – откуда только у меня взялся этот актерский талант? Впрочем, может, это был вовсе не талант, а просто из меня вырвалась наружу вся горечь этого года: я кричала, что он совсем забросил меня ради каких-то пациенток, что мне здесь тошно и невыносимо, что мне незачем с ним жить. И пусть он скажет спасибо, что я вообще вернулась домой после того, что увидела сквозь стекло университетской парадной двери.

Феликс испугался, он так испугался, что я подумала: нет ли у него за душой грехов посерьезнее, чем невинная прогулка по лужайке? Что ж, тем лучше, тем легче мне было выполнить клятву, данную Марату. Я запретила Феликсу прикасаться ко мне и впервые в нашей совместной жизни легла спать на диване в детской. Но человек – ненасытное животное, и меня немножко задело, с какой легкостью Феликс согласился лечь в постель без меня. Целую ночь я не могла уснуть, а все прикидывала, как мне сохранить Марата, не теряя Феликса.

Но утром все мои не слишком хитрые планы рухнули под давлением житейской правды. Как только я отвела Сабинку в садик и вернулась домой, я наткнулась на протянутые ко мне руки Феликса, который жаждал моего прощения и сохранения мира в семье. Из его объятий трудно было вырваться, и мне вряд ли бы это удалось, если бы не зазвонил телефон.

Я схватила трубку и услышала голос Марата:

– Лилька, случилась ужасная неприятность! Мама сбежала в Новосибирск!

– Что значит, сбежала?

– Вызвала такси, уехала в аэропорт и улетела ночным рейсом.

– Может, это не так страшно? Пусть немножко отдохнет от Москвы.

– Это очень страшно. Я просто не хотел тебя огорчать, но здоровье ее сильно пошатнулось. Ей необходим покой и постоянное лечение.

Феликс выхватил у меня трубку:

– А ты где был, когда она вызывала такси?

У меня сердце оборвалось – сейчас он ляпнет: «В Цюрихе».

Но я недооценила Марата:

– Я за час до того улетел ночным рейсом в Цюрих. И звоню сейчас из аэропорта: как только вышел из самолета, Люба дозвонилась мне, чтобы сообщить. Мамин мобильник не отвечает – она его не взяла или выключила. Я уже звонил Насте, но мама до дома еще не доехала. Сама Настя за этот год устроилась на другую работу. В маминой квартире год не убрано, полно паутины, холодильник выключен, а у нее сегодня неотложные процедуры в московской клинике. Я не знаю, что будет, если она их пропустит.

– Чего ты хочешь, Марат?

Ох, не любит его Феликс! Ох, не любит!

– Я хочу, чтобы Лилька поехала за ней в Новосибирск и привезла в Москву.

– А ты сам не можешь?

– Поехать могу, но привезти могу только в кандалах. Я целый год удерживаю ее в Москве насильно – ты же видишь, она точно рассчитала, когда ей удастся удрать.

– Но как Лилька может так вот взять и уехать? А что делать с Сабинкой? У меня целый день лекции и семинары.

Я на расстоянии прочитала, что подумал Марат: «Видели мы вчера ваши лекции!» – но сказал вежливо:

– Все билеты и такси оплачиваю я. И прислугу, которую ты можешь попросить побыть с Сабинкой целый день за двойную плату. А если хочешь, можешь нанять меня по вечерам