Шрифт:
Закладка:
Принцесса Миднайт казалась удивленной. Примерно так, как бывает удивлен неудачник-фокусник внезапным успехом своего прежде провального трюка. Думала ли она действительно о чем-то подобном? Ожидала ли она, что я прибыл с несколько иной миссией, с чем-то вроде планов мистера Джайлса? Во всяком случае она приняла сообщение молча, еще раз почтительно склонилась пред сестрой и удалилась.
– Удивительная вещь ваша пресветлая вера, – глядя ей вслед пробормотала герцогиня. – Достаточно убедить себя в истинности собственного мнения и уже не требуется иных доказательств.
– Разве не любая вера в чем-то слепа? – думая о своем, неосторожно возразил я.
Герцогиня недобро взглянула на меня:
– Во всяком случае я не имею возможности возлагать свои ошибки на плечи Всевидящего.
–Тем не менее, ваша светлость, изволит обсуждать способ казни еще не осужденного человека.
– Вы же видели, сэр Питер, этот человек не желает защищать себя. Он сам избрал себе такую судьбу.
Признаюсь, в тот миг слова эти показались мне беспредельно кощунственными. Предо мной стояла могущественнейшая государыня, чьему слова повиновалась все в ее стране, умеющая призывать себе на помощь силы, которые противостоят могуществу Всевидящего. Одного ее взгляда достаточно было, чтобы остановить казнь, но она не желала этого сделать. И я не сдержался:
– Избрал сам как Нокс? Как леди Грей?
– Нокс был достаточно силен для смерти, но недостаточно для жизни, – медленно выговорила герцогиня и, спохватившись, добавила – Прошу прощения, господин посол, если я невольно оскорбила память одного из святых вашей церкви.
– Церковь почитает Джона Нокса не как святого, а как мученика, ваша светлость, – осторожно поправил я.
– Мученик? – со вкусом повторила леди Джейн. – О да, это верное слово.
И в этот миг, каюсь, почудилось мне, что я понимаю правду Джайлса. Но я поспешил.
– А леди Джейн Грей? – тихо спросила герцогиня. – Ее тоже возвели в мученицы?
Жестокость вопроса заключалась в том, что был он отнюдь не риторическим. В самом деле: почему бы и нет? Пред лицом Всевидящего и церкви Его все равны. Другое дело, что наместница Его не желала прославления убиенной кузины своей, а церковь послушно молчала. Впрочем, дела сии отнюдь не моя вотчина.
– Ваши проповедники в церквах, – не повышая голоса, продолжала герцогиня, – верно рассказывают, что я, дьявола дочь, получив от королевы Елизаветы полный выкуп за пленных, тем не менее приказала сжечь их заживо подобно тому, как вы казните у себя несчастных последователей нашей веры. Я не виню их во лжи, ибо малые сии, мнящие себя орудием их Бога, не ведают, что творят. Лжет лишь пресветлая сестра моя Елизавета, наместница Всевидящего на земле.
Однажды, когда Всевидящий был в добром расположении духа, я спросил у него, зачем он позволяет земным владыкам титуловаться наместниками Его. Он усмехнулся лукаво и спросил, почему бы Ему не иметь официального представителя на земле. Власть земная, ответил я, чревата соблазнами многими, и неприменно настанет день, когда носитель титула сего, опозорит высокое звание низменным поступком. Пусть так, упрямо возразил Он, я дал вам Имя Мое, но пачкая, вы пачкаете лишь себя, Я же чист остаюсь.
– На самом деле королева ваша не прислала ни единого талера. Напротив, она велела передать мне, что будет только рада, если не один из пленных не вернется и могу принести их всех в жертву моим демонам.
– Могу я узнать у вашей светлости, кто был послом ее величества?
Красивые губы герцогини приоткрылись и тут же сомкнулись, выплюнув всего два слова:
– Отец Бенедикт.
Странное дело, но в сей отчаянный миг почудилось мне, храмовые статуи прежде с ироничной насмешкой рассматривавшие меня, теперь улыбаются сочувственно и смущенно.
– Не хотите ли узнать, что случилось потом? – любезно осведомилась леди Джейн.
Нет, я не хотел. Всевидящий знает, нет вины моей в сем нечастье. Да, я знал, знал всегда, что Елизавета – не лучшая королева. Подозревал и то, что начнет она рано или поздно войну с герцогством Найт. Но верил наивно, что произойдет сие не столь скоро, ибо в неведеньи своем не предполагал столь личной причины. И потому позволил себе иными химерами увлечься и Орден свой увлек на чужбину. Да и другой вопрос: даже останься мы на месте, могли бы мы спасти этих несчастных? Или же это сам Всевидящий удалил нас и тем спас от ненужного жертвоприношения? Ведь даже мне подобных Он посвящает в очень немногие помыслы свои. Но я не мог выкрикнуть этого «нет» и потому смиренно произнес:
– Я весь внимание, ваша светлость.
– Я велела привести пленных сюда, в Храм. Их было всего четверо. Простые воины, попавшие в плен, получили свободу на следующий день после битвы. Нескольких военачальников я освободила безо всяких условий в день начала переговоров о перемирии. И лишь самые знатные персоны оставались у меня в замке на положении невольных гостей.
Точно на вашем месте стоял отец Бенедикт. А пленных подвели сюда, к алтарю. Затем я попросила посла королевы слово в слово повторить пленным то, что приказала передать мне его государыня, пообещав ему, что, если он изменит в послании хотя бы слово, война продолжится до тех пор, пока я не свергну с престола Елизавету. Он повиновался. Ни он, ни даже я тогда не подозревали, что таким образом вынесли пленным смертный приговор.
Леди Джейн замолчала, словно ожидая вопросов, но я не проронил ни звука. Если мне суждено испить сию чашу, то я желал совершить это скорее.
– Я велела страже выйти из Храма и сказала пленным, что дарую волю им без выкупа и они могут в тот же день покинуть Найт.
Я живо представил себе эту картину: вот все они стоят у алтаря: сэр Джон Нокс, принц Кларенс и другой кузен королевы лорд Генри Грей со своей совсем юной дочерью (девушка приехала навестить отца перед битвой, которая завершилась столь плачевно). Стоят, ошеломленные равно бессердечием своей государыни и милостью той, кого привыкли безоговорчно считать злейшим врагом. Особенно больно это было сэру Джону, участнику всех заговоров против Марии и преданному слуге Елизаветы, свято верившему каждому слову Писания, а также трудам первосвященников, особенно Книге Тьмы, творению отца Августина. «Но Сатана в злокозненности своей не хотел остановится даже пред угрозой жесточайшей кары Небесной», – писал сей ученый муж во времена прапрадеда леди Джейн – «и сотворил мутное облако, которое покрыло собой край земли нашей и породило страну Тьмы». И вот Ночь, бороться с которой сэр Джон почитал долгом
