через плечо. В какой-то момент, взглянув ей прямо в лицо, я встретился с кривой ухмылкой, какой отметил меня арестованный Стентон. Я встретил его окруженного стражей уже на выезде из крепости. Он кивнул мне, сопровождая сей жест усмешечкой, должной означать презрение, но в глазах его застыло непонимание. Я ничего не ответил ему.

Позади меня медленно катилась карета мисс Пиил. Она тоже порывалась ехать верхом, но сумел-таки отговорить ее. Когда я вернулся после разговора с герцогиней, она стояла у дверей моих покоев, одетая в темное дорожное платье. Просторная черная накидка с капюшоном делала ее похожей на монахиню. Я, улыбнувшись, сказал ей об этом, но она лишь строго качнула головой: «Надеюсь, я не буду в тягость вам, отец Патрик». «Вы будете мне в помощь, сестра моя», – столь же серьезно ответил я, – «ибо нога ваша ступала на обе тропы, а глаза ваши видели вблизи лик Ночи». Она отступила на шаг: «Но я не пылаю враждой к Ночи». И я успокоил ее: «Этого и не требуется, сестра моя. У нас более трудная задача: нести мир».

Сейчас, она, наверное, спала, скрытая плотными шторками на окнах кареты от нестерпимо яркого света луны. Да и возница ее кареты явно подремывал на козлах. Я не мешал ему. Ясная луна располагала к размышлениям, а мне было о чем подумать.

Дорога свернула еще раз и в лунном свете увидел я пред собою одинокого путника, опирающегося на посох. Он у слышал топот моего коня и медленно обернулся навстречу мне. И я, конечно же, узнал Вечно Молчащего. Надо Мной.

– Доволен ли ты тем, что совершил? – вопросил Он и я не услышал в словах ничего иного, кроме самого вопроса.

И потому отвечал смиренно:

– Не совершил я еще ничего. Все еще может быть или не быть, то не ведомо мне. Я знаю лишь одно: государыня должна принять предложение герцогини Найтской. Не знаю, по какому умыслу, только Ночь протянула нам руку примирения и не стоит отвергать ее.

– Боюсь, что моя наместница думает иначе, – живо возразил Он, – но вдвоем мы могли бы заставить изменить свое мнение.

– Но Ты же всегда хотел, чтобы мы вступали на путь Твой добровольно? А ныне подобно Ночи хочешь принудить к разумному деянию.

Всевидящий лишь печально улыбнулся:

– Но ведь сам знаешь: Елизавета упряма и станет слушать слов твоих. И тысячи опять уйдут умирать за ее глупый каприз. Не ты ли стремился не допустить этого?

Он пытливо всматривался в глаза мои, но я выдержал огонь взгляда небесного.

– Правда твоя, Господин, только если сейчас заставишь Ты силой королеву принять предложенный мир, то придется признать Тебе признать, что творения Твои не лучше детей Ночи, ибо способны совершать добро лишь из-под палки. Разве для того создал Ты нас?

– По одному не судят обо всех, – не согласился Всевидящий, но тень неуверенности мелькнула в голосе Его.

– И это верно, – склонил голову я, – однако первый может послужить примером другим.

– Но это будет не Елизавета, – холодный тон речи Его свидетельствовал о нарастающем гневе, но я не был готов остановится.

– Господин мой, Ты сотворил меня воином и священнослужителем, научил меня не отступать без боя. Так дозволь мне и в этот раз принять сражение.

– Ты хочешь запугать эту себялюбивую дуру? – ворчливо осведомился Ведающий. Все Ответы.

– Я хочу разбудить в ней человека.

– А если он не захочет проснуться? – взгляд Всевидящего был насмешлив, но голос – серьезен. – Что станешь делать? Отправишься на войну впереди своих рыцарей?

И я отвечал ему с той же серьезностью:

– Помыслы Твои неведомы не мне, Господин. И потому вопрошаю тебя: ждешь Ты от меня обязательной победы или же точного исполнения заветов Твоих? Должен ли безропотно принять поражение свою или же вступить в борьбу с государыней, коей поклялся в верности своей?

Я замер в ожидании ответа. Мгновение умирало за мгновением, но миром правила тишина. И наконец разверзлись уста Его.

– Не знаю, – ответил Всеведающий. – Поступай, как считаешь нужным.

– Ты отступаешься от меня, Господин Мой? – изумленно прошептал я.

Висящая над нами луна изобразила забавную гримасу и Всевидящий улыбнулся ей в ответ.

– Я всего лишь дарую тебе желанную свободу. Сделай выбор, и, возможно, путь твой совпадет с Моим.

Впереди показалась развилка и Всевидящий негромко сказал:

– Здесь Я покину тебя. Мне нужно объясниться с сестрой моей. Ночью пока не закончилось полнолуние.

Он был готов уйти, но у меня оставался последний вопрос:

– Поведай мне, Господин, зачем погрузил Ты меня глубины Ночи? Чего желал достичь, направив меня своим послом к Ней? Ведь задача, данна мне, была изначально невыполнима. Разве мог я говорить от имени иных государей и народов также верующих в Тебя?

– Достаточно и того, что выступал Ты от имени Моего. Со всеми прочими Я поговорю сам, – ворчливо возразил Всевидящий. – Следуй своим путем и не пытайся впредь разрешить одним махом все загадки мира.

И, улыбнувшись, добавил он ободрительно:

– Ночь признала тебя и устами Посланницы Своей пригласила в гости, а тебе все мало. А ты, подобие мое, недоволен и стремишься к невозможному. Одно слово: человек.

Он повернул налево и тут же скрылся за деревьями, я же направил коня в противоположную сторону и вскоре нагнал одинокого всадника. Это был фермер Джайлс…