И я, поддернув выше свой подол, побежала. Поэтому не разглядела, а только лишь услышала глухой звук «Бо-ом-м!» от лопаты Гила… И мир вокруг с кустами, травами и чертовой прохладой накрыла благостная тишина…

- Что… что это было, Малья?

Мы все трое смотрели теперь на самое подножие холма, откуда только что спустились. Малья с Гилом, потому что четко запечатлели траекторию полета неизвестного зверька, а я, потому как догадалась.

- Ишкадук.

Гил, услышав это слово, брезгливо передернулся, подкинул в руке «холодное оружие» и двинул к месту приземления зверька. Я икнула. Нет! Не от испуга. И вновь проявила настойчивость. Да плевать сейчас, что обо мне подумают:

- И-ик! Что это было, Малья?

- Донья, - осела та в траву. – Как жешь я ошибалась. О чем вы думали, когда шли за травой?

- Я? О деньгах, - да я как еврейская многодетная мать, лишь только вычислила главное, так и начала усердно думать о нем. То есть о деньгах. – А зверь то тут причем?

- Ишкадук не зверь, донья. Он мелкая пакостная нечисть. Вы провалились в его нору. Он выскочил вослед. А если б укусил, а яд у него, не сказать, чтобы смертельный… - задумалась скотница, и яростно, вдруг встрепенулась. – Донья Тимьяна! Ишкадуки так просто не показываются никогда. А все почему? Людей боятся. У этих тварей в желудках вырастают камушки такие - камыки. Так вот, камыки эти о-очень ценные и стоят чуть меньше скакунов, про которых Гил говорил. А почему? Да потому что многие болячки лечат. И коровушку мы нашу излечим теперь без трав. Гил, он как там?!

- Вусмерть! – склонившись, гордо хмыкнул тот. – Я его в мешок сейчас.

- Ги-ил?! – протянула я. – Малья? Есть ли шанс, что этот ишкадук здесь не один жил?

- Ух ты ж! – подскочила та с травы. – Однако есть. Они же семьями охотятся. Донья, а зачем вам?

- Зачем? – уперла я руки в тощие аристократические бока. – Ну-у, мы с вами залазим на валун сейчас. Гил внизу с лопатой. И я усиленно думаю об ишкадуках. Как вам такой расклад?

- А если, - открыла Малья рот.

- Мы лишь попробуем. Ну, Малья, лезем!

Глава 11

Звезды…

«Это и есть камык?»

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

В жизни никогда не видела столько звезд. Звездами, как нарциссами на вечернем лугу было щедро усыпано все летнее небо. И тем более странным казалось полное отсутствие в нем привычной мне луны. Звезд для осознания небесных масштабов и подсветки притихшей на ночь земли было вполне достаточно в этом мире. Мы втроем под светящейся бисерной россыпью тихо и слаженно возвращались домой. Ну, немножечко припозднились. Надеюсь, больная коровка простит мне меркантильный шальной закидон. Да и не только она одна.

Примерно в километре от замковых тусклых огней, показавшихся за поворотом из-за кустов, на нас налетела встречающая делегация. И это нас троих не видно на вскидку в ночи. Бенто с Оливером освещены гораздо отчетливей. Особенно первый, в чьих узловатых пальцах поскрипывал сейчас горящий старый фонарь.

- Донья Тимьяна?! – голос профессора не то от радости, не то от испуга вышел нервно визгливым. – Почему же так долго? Наши луга не зря называются «буйными», эм-м-м… вам ли не знать?

Вот-вот, поменьше эмоций, господин ученый – не спалите переселенческую контору! И что я говорила про ванну, а? Смешной шали, перетянутой на спине Оливера уже нет, прыгает как молодой козел!

- Наша донья – такая жемчужина этих лугов! – Малья тут же оперлась рукой на подставленный локоть Бенто. – У-уф. Такая жемчужина, - и я только сейчас заметила, как же она устала за этот нескончаемый день. – Наша донья не поисковичка, как я раньше считала.

- А кто же она? – с ревностным прищуром уточнил Оливер.

Малья медленно выпрямила спину, будто вместе с воздухом набирала в легкие порядочную порцию авторитета:

- Есть такое чародейство. Старое и редкое как скупая милость святого Борука. Называется «тяга». Или «притяжение», если любите покрасивше. Очень старое и очень…

- Тихо! Тихо, женщина.

- И то правда, - сомкнула та губы, глянув с внезапной растерянностью на Оливера. – И… я молчу.

- А-а, траву то вы принесли? – вопрос Бенто прозвучал в тишине, разбавленной шумящими под ветром кустами. И ведь вполне логичный вопрос!

На него со смешком ответил Гил, втыкая в землю лопату, стянутую с плеча:

- Нет.

- А что у тебя там, в мешке? – теперь отмер и Оливер.

- Там, хм-м, - и парень с легким пренебрежением выдавил. – Два ишкадука.

Почему нас всех до единого понесло на скотный двор прямиком в загон с затихшими на ночь курицами и коровками, не ведаю. Лично мне, не смотря на вновь нахлынувший стрессовый отходняк, чрезвычайно хотелось досмотреть «триллер» с нечистью и моим личным участием. Была, правда, и еще одна причина, по которой я обогнула спальню с кроватью под балдахином. Но, на фоне нашего триллера она померкла, притаилась до времени в дальнем уголочке души.

Мужчины, кроме брезгливого скотника и включая азартного подростка у дальнего угла взялись за вскрытие и добычу драгоценных камней-камыков. Фия с Келей рядом с маленькой переносной жаровней в центре загона нанизывали на тонкие прутики кусочки сыра и ветчину. Мне выдали пористый хлеб с маслом, кружку еще теплого молока и усадили рядышком на набитый сеном топчан.

В мире вокруг стояла такая душевная и тихая суета. Трещали в жаровне поленья. Недалеко в сумраке вздыхали с соломы коровки и косились на нас глазами, в которых играли огни. Мне в локоть сзади осторожно ткнулся носом Гоша. Нос был теплый и мокрый - как у папаши. Я улыбнулась, не заметив сама, как пригладила теленку взъерошенный лоб. Он был не против и тут же, раздув розовые ноздри, потянулся за моим хлебом.

- А-а… - растерялась я.

- Нельзя ему еще, - Малья, подошедшая из темноты, осторожно отпихнула наглого рыжика. – Только лишь мамкино молоко. А вы вот, гляньте! – и протянула мне в ладони маленький камушек. Всего то в треть мизинчика. Почти круглый, гладкий и темный, похожий на камень обсидиан.

- Это и есть камык? – пригляделась старательно я.

- Он самый. Мужики там с