Трубку взяли сразу же. Женский голос официально проговорил:

— Нижневолжский научно-исследовательский институт геологии и геофизики, слушаю вас.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Мне нужно поговорить с Косенкиным Егором Иннокентьевичем.

— По какому вопросу? Егор Иннокентьевич работает в лаборатории.

— Меня зовут Евгения Охотникова, я корреспондент газеты «Тарасовские известия», — представилась я. — Я собираюсь сделать материал об исследованиях, которые проводит институт геологии и геофизики. Мне рекомендовали Егора Иннокентьевича как выдающегося специалиста, в какое время я могу сегодня подъехать для интервью?

— Сейчас я не могу ответить на ваш вопрос, — проговорила моя собеседница. — Оставьте мне ваш номер телефона, если Егор Иннокентьевич сможет выделить время для беседы с вами, я вам перезвоню.

— Буду вам очень благодарна, — сказала я и продиктовала свой номер телефона.

Закончив разговор, я положила мобильный на стол.

Настя, которая сидела рядом, взглянула на меня с любопытством и спросила:

— Как вы смогли так быстро узнать про этого Егора? У вас в телефоне какая-то программа установлена?

— Да, — подтвердила я. — Весьма полезная штука. А у вас как дела? Вы договорились с Марией о встрече?

— Я написала ей эсэмэску, жду, когда ответит, — произнесла Ленская. — Простите, что надоедаю вам расспросами, просто интересно… Вы сказали, что являетесь корреспондентом газеты, а если Егор потребует документы? Думаю, в научно-исследовательский институт без удостоверения не пропустят…

— Можете не волноваться по этому поводу, документы у меня есть, — заверила я девушку.

Удостоверение журналиста у меня действительно имелось, равно как и другие документы, необходимые для моей работы. В свое время один хороший знакомый из полиции сделал мне фальшивые удостоверения, которыми я частенько пользуюсь для допроса своих подозреваемых. Насте я подробностей, конечно, не рассказывала, и теперь Ленская смотрела на меня как на волшебницу.

— Ничего себе! — протянула она. — Не думала, что у вас так все… серьезно…

— У профессионала должны быть в запасе инструменты, необходимые для достижения цели, — заметила я. — Иначе работать будет сложно.

Где-то через полчаса мне позвонили из Нижневолжского научно-исследовательского института геологии и геофизики и сообщили, что Егор Иннокентьевич может побеседовать со мной сегодня в половине первого дня. Я сказала, что непременно подъеду в это время, поблагодарила за информацию и положила трубку.

— Настя, собирайтесь, — велела я своей клиентке. — Сейчас мы поедем разговаривать с Егором.

— Но… вы же сказали, что поедете брать интервью! — стушевалась Ленская. — А я-то кем представлюсь?

— Фотографом, — пожала я плечами. — Журналист ведь может работать в паре с фотографом, верно?

— Ну да… Только у меня нет никаких документов, подтверждающих, что я — сотрудник вашей газеты!

— У меня-то есть удостоверение, — возразила я. — Вам необязательно предъявлять какие-то документы за исключением паспорта. Пройдете со мной.

— А что делать с Машей?

— Вы сами говорили, что она занята в первую половину дня, — напомнила я. — Как только подруга вам ответит, назначьте ей встречу часа на три-четыре. Если, конечно, это время будет ей удобно. Сомневаюсь, что у Егора мы задержимся надолго — судя по телефонному разговору, Косенкин очень занятой человек, поэтому он постарается отвязаться от нас как можно быстрее.

— Ладно… — тоскливо протянула девушка. — Я тогда переоденусь, и мы можем ехать…

Глава 3

Перед уходом я установила жучки в квартире Насти — на случай, если за время нашего отсутствия неведомый преступник снова наведается в квартиру Ленской. Настя не видела моих манипуляций — она была в своей комнате, собиралась. Когда она вышла в коридор, я зашла к ней в комнату и быстро установила прослушку так, чтобы устройство фиксировало, что происходит в помещении.

До научно-исследовательского института мы добрались довольно быстро — сейчас пробок на улице было гораздо меньше, чем утром. Успели приехать заранее, часы показывали пятнадцать минут первого.

Пока мы ехали, Насте написала ее подруга Маша. Она сообщила, что сможет приехать к Насте в пять часов вечера, до этого будет занята на работе. Маше нужно было заполнять документацию, а, по словам Загорной, дело это весьма хлопотное и нудное, занимает много времени. Про себя я подумала, что пока все складывается как нельзя лучше — мы успеем и с Егором поговорить, и с Марией встретиться.

Нижневолжский научно-исследовательский институт геологии и геофизики находился напротив Театральной площади. Здание было четырехэтажным и вытянутым в длину.

Я припарковала машину на стоянке неподалеку, и вместе с Настей мы прошли к центральному входу института.

На входе дежурил охранник, который потребовал предъявить документы и записал в журнал цель нашего визита. Видимо, его уже предупредили о том, что в научно-исследовательский институт приедут журналисты. Охранник сказал нам подняться на четвертый этаж, где в четыреста третьей лаборатории трудился Косенкин.

В здании имелся лифт, которым мы и воспользовались. Стены в научно-исследовательском институте были выкрашены в белый цвет, из-за чего коридор казался стерильным и очень просторным. По пути к лаборатории мы не встретили ни одного человека, создавалось впечатление, что институт совершенно пуст.

— Какое-то странное здание, — тихо проговорила Настя. — Я думала, что в научно-исследовательском институте полно людей в белых халатах, которые в коридоре обсуждают свои научные разработки…

— Скорее всего, все эти люди в белых халатах сидят в своих лабораториях и проводят исследования, — поделилась я своими соображениями. — Наверняка они одержимы своими разработками, вот и корпят целыми днями над ними…

— У нас в редакции обычно гвалт стоит, — заметила Настя. — Все разговаривают, пьют кофе с пирожными, бегают на перекур. Но мы не бездельничаем, просто многие любят отвлекаться…

— Ну, художественные редакторы, судя по всему, народ творческий, вот им и не сидится на одном месте, — произнесла я. — Другое дело — ученые. Мне как-то приходилось общаться со светилами науки, могу сказать, они целиком погружены в свой научный мир и совершенно не хотят из него выныривать в реальную жизнь.

Мы подошли к двери, на которой висела табличка: «Лаборатория 403». Я посмотрела на часы — двадцать пять минут первого. Надеюсь, Косенкин не станет возражать, если мы зайдем на пять минут раньше условленного времени.

Я постучала в дверь, но ответа не последовало. Лаборатория была не заперта; я толкнула дверь, и мы с Настей зашли в помещение.

Лаборатория оказалась светлой, с белыми стенами. Похоже, тут все было выкрашено в белый цвет, прямо не научно-исследовательский институт, а какая-то операционная. На окне висели белые жалюзи, рядом с окном располагался стол с огромным количеством разнообразных приборов, из которых я смогла узнать только микроскоп.

Глядя в этот самый микроскоп, за столом сидел седоволосый человек