Родригес не отвечает мне. Кажется, что он всё ещё в том состоянии, в котором присутствуют здравые мысли, переживания и все та же боль, которую ему не удалось заглушить отстойным пойлом. Аарон стоит с опущенной головой и смотрит в пол с поджатыми губами. А потом тихо произносит, может, с расчётом, что я не услышу:

— Прости меня…

И его крупное тело медленно скатывается вниз по стене.

Тру ладонь в растерянности, потому что понятия не имею, что делать. И страшно, и обидно, и больно видеть его таким. Не пьяным (хотя это тоже), а разбитым, запутанным, опустошённым.

— Перестань, вставай, пожалуйста, — в моём голосе нет беспокойства, но также нет и злости.

Хочу показать, что я расстроена его поведением, но не хочу делать ещё больнее. Боже, почему же всё так сложно?

— Я опять подвёл тебя, знаю. Знаю, что ты сейчас думаешь и чувствуешь, глядя на меня.

— Ничего я не думаю, — перебиваю его. — Всё, чего сейчас хочу, чтобы ты пошёл спать. Пожалуйста, Аарон. Давай ляжем, а с утра обо всём поговорим? Мне будет легче говорить с тобой в трезвом состоянии и нормальном рассудке.

— Нет, — отрезает грубо он, вертя головой. — Я не лягу с тобой в одну постель. Мне противно лежать рядом с тобой.

Меня ударяет током. Сначала до меня не доходит, что я сделала, почему ему противно лежать со мной? Лишь через несколько секунд осознаю : парню противно от себя. Не хочет лежать со мной в таком состоянии.

— А мне нет, — я ласково беру его за руку, так, как всегда. Так, как люблю я и любит он. — Пошли, я хочу заснуть у тебя на груди, Аарон.

Сквозь страх. Он не причинит мне боль, поэтому я так спокойна.

— Нет, Лаура…

— Да, Аарон. Я нуждаюсь в тебе, ясно? Сделай это ради меня, пожалуйста.

Родригес послушно шагает за мной, прислушиваясь ко мне.

Подойдя к кровати, на которой скомканное всё постельное бельё, мы ложимся. Аарон ложится прямо так — в одежде, а я в майке и в шортах.

— Как ты добрался до меня?

— На машине.

Сердце пропускает ещё несколько невыносимо болезненных ударов.

— В таком состоянии?

— Я в нормальном состоянии…

О господи! Конечно! Вот почему меня охватила такая тревожность! Вот почему я чувствовала, что с ним что-то может произойти!

— Не смей так больше делать, придурок! Ты понял меня?! Никогда не садись за руль пьяным, Аарон! Ты мог попасть в аварию, ты мог погибнуть в конце концов!

Мой голос срывается на сдавленный крик. Однако приходится взять себя в руки, чтобы не нарекать на себя, на нас больших проблем.

— Я хотел к тебе.

— Ты должен был вызвать такси!

— Нет, сам хотел приехать, это добавляет адреналина. Мне так плохо без тебя, Лаура. Я осознал все свои ошибки. Мне следовало рассказать тебе всё, я уже понял. Я зарекался о доверии с твоей стороны, а сам же нарушаю. Если ты простишь меня, я бы всё исправил…

Неужели он настолько винит себя в содеянном, что думает, что я ненавижу его и хочу избавиться?

— Я простила тебя ещё утром, Аарон, — моя ладонь накрывает его щетинистую щеку. — Мне невыносимо сложно обижаться на тебя долго. Всё хорошо, запомни, ладно? Я не считаю тебя в чём-то виноватым. Ты правильно поступил, правда. Это Эрика… — на языке чувствуется привкус горечи, когда произношу её имя. — Она не должна была звонить именно тебе. Я целый день думала о этой ситуации и поняла, почему ещё тогда, когда я тебя с ней познакомила, ты был не рад ей. Ты чувствовал всё и знал каким будет итог. Прости ты меня, что не послушала тебя, что была такой наивной. Правда, просто даже не думала о том, что она сможет предать меня и совершить что-то подобное. Не думала, что подруга будет флиртовать с моим парнем за моей спиной, прикидываясь просто дружелюбной. Я наивная, и ты всегда прав.

В плохо освещённой комнате повисает тишина. Поворачиваюсь к его лицу, потому что от его молчания возникла мысль, что он уснул, но Аарон слушал меня, причём внимательно. Но я не дала ему что-то сказать — просто легла на его грудь и облегчённо вздохнула, веря, что завтрашний день принесёт нам примирение.

37 глава. Твоя улыбка — моя утопия

Разговоры — вот, что самое важное в отношениях. Раньше я этого не понимала. Во всех ссорах с кем-либо я закрывалась и делала вид, что мне не обидно. Проще говоря — проглатывала всё дерьмо и позволяла выливать на себя новое. Сейчас же я поняла, что такое уважение к себе и что такое взаимопонимание между людьми. Больше я не замыкаюсь, не делаю вид, что мне всё равно. Аарон научил меня разговаривать. Почти в прямом смысле.

Новогоднее настроение всё-таки постучало в наши двери. Невзгоды ушли после нашего утреннего разговора, после той самой ночи. Родригес ещё кучу раз просил прощение за то, что выпил и показался мне в таком состоянии. Я же молча улыбалась и гладила его волосы, просто давая понять, что меня это не волнует. Я люблю его всем сердцем, всем телом, всей душой, — и это уже никогда не изменится.

Мы оба боремся за эти отношения. Оба переживаем. И пока это происходит — они будут сохранены.

Это утро было не из приятных, потому что случилась какая-то поломка, из-за которой во всём доме пропало отопление. Поэтому Аарону пришлось приложить немало усилий, чтобы сбросить меня с себя, потому что я не хотела его отпускать, ведь он очень тёплый. Мой личный обогреватель.

На календаре двадцать девятое декабря, и от мысли, что скоро начнётся новый год, в который я впервые вступаю не одна, меня накрывает странное чувство. Не страх, не печаль… Что-то между растерянностью и неуверенностью. Мне не верится во всё происходящее; не верится, что я не одна; не верится в то, что у меня появился парень, о котором я мечтала каждый раз, когда смотрела сериалы. Не верится в то, что это всё наяву. Тяжело поверить, что это не сон.

Сегодняшний день у нас распланирован по часам: с утра мы договорились сходить в магазин, но по отдельности — это моё условие. Я хочу купить ему подарок, но так, чтобы он об этом не узнал! Но, полагаю, Аарон