Просто… мои эмоции — всё дело в них. Разумом я понимаю, что мне стоит выслушать его, понять, что произошло, а не обвинять, руководствовавшись лишь каким-то одним сообщением, сумевшим затуманить голову.

Аарон стоит в метре от меня, пока я вжимаюсь в матрас, слыша лишь собственное дыхание. Такое ощущение, что я не присутствую сейчас здесь, словно мной кто-то управляет. Я хочу сказать другое, сделать совершенно иное, но поступаю не так, как хочу, будто что-то блокирует мои истинные желания.

— Что значит обманщик и предатель, Лаура? — я начинаю трястись от его тона ещё сильнее, он холодный и грубый, такой, каким он обычно общался с отцом. Наверное, я заслужила на такой тон.

С трудом сглатываю и тянусь рукой к его телефону, который Аарон оставил на тумбе. Боже, лучше бы я не брала его в руки и не смотрела из любопытства, кто ему написал. Парень вынужденно наклоняется ко мне, чтобы посмотреть в экран телефона. Но он соблюдает дистанцию, видя, что я не хочу сейчас быть слишком близко к нему.

Даже пребывая в злости, он уважает меня. А вот я убегаю от него.

— Тебе написала Эрика, — добавляю я после того, как он заглянул в экран. — Она написала: «Спасибо, Аарон, что приехал вчера за мной и довёз до дома. Я правда благодарна тебе за это, потому что не знаю, что делала бы без тебя. Как ты и просил, Лауре я не скажу ни слова. Согласна с тем, что ей лучше этого не знать», — я цитирую ему полностью текст, который намертво отпечатался в моей памяти и останется в ней на долгие месяца, а может быть и годы, потому что я долго и усердно перечитывала одно и то же сообщение.

Аарон сглатывает и молчит, но его кадык бешено дёргается, показывая мне его нервозность. На скулах заиграли желваки. Я прерываю тишину первой:

— Как ты и просил, Лауре не скажу ни слова, — повторяю я одно из предложений. — Как мне это понимать, Аарон, как? Я не хочу думать, что ты изменил мне с ней, и не буду.

— Я, блядь, не изменял тебе с ней! — криком перебил меня парень. Он в прямом смысле оглушил меня им. Несколько секунд в ушах стоял сильный звон.

— Почему ты скрыл от меня что-то? Как же твои слова о доверии, а? — мой взгляд уверенный и стойкий, но пальцы дрожа сжимают простынь. — Приехал за ней? Довёз до дома? Вот, значит, почему ты вчера задержался, да? Ты был с ней.

Его глаза открываются и закрываются, а губы вечно дрожат, будто хотят что-то произнести, но не знают что. Что сказать такого, чтобы дать понять всё правильно, чтобы не обидеть меня. Или он молчит, потому что придумывает красивую ложь?

— Мне есть смысл говорить с тобой сейчас, Лаура? — спокойно спросил блондин на выдохе. — Или ты скажешь мне уйти, потому что сама уже всё поняла и не хочешь даже слышать меня?

Конечно, он знает меня лучше, чем я сама себя.

Знает всё, что крутится в моей голове.

Я некоторое время молчу, слушая то, что творится внутри меня. Кто же победит в споре — разум или эмоции?

Сделав прерывистый вздох, я втянула полной грудью спёртый воздух и медленно выдохнула, закрыв глаза.

Перестань вести себя как ребёнок, Лаура.

Возьми себя в руки.

Если ты любишь его, должна научиться разговаривать с ним, прорабатывать всё, а не закрывать лицо руками и рыдать.

Соберись, ну же!

— Говори, Аарон, — мой голос звучал отдалённо, поэтому, чтобы выразить не отстранённость, а действительно желание разобраться и услышать его, я добавила: — Пожалуйста, говори со мной, Аарон.

Парень несколько секунд всматривался в моё лицо, а потом вздохнул, и его губы растянулись в улыбке, которая становилась моим успокоительным. Родригес медленно сел на кровать, всё ещё смотря в мои глаза, пытаясь понять, не против ли я этого сейчас?

Не увидев никакого сопротивления или отвращения, он смелее устроился рядом. Теперь парень сидел напротив меня. В какой-то момент Аарон взял мои руки в свои огромные лапы и стал говорить так спокойно, будто проговаривал для меня мантру:

— Я сейчас расскажу всё так, как было на самом деле. Тебе может это не понравиться в каком-то моменте, но так было.

Мне может что-то не понравиться.

Это снова заставило меня напрячься.

— Я собирался к тебе, но мне позвонила Эрика, непонятно откуда достав мой телефон, мол, увидела когда-то у тебя и досконально запомнила его. Она была очень пьяной, Лаура. Попросила забрать её с какого-то клуба, потому что боится, что ею в таком состоянии воспользуются, сказала, что не может больше никого попросить.

Аарон опустил голову, словно ему было стыдно.

— Я приехал за ней. Забрал. Мы ехали молча, потому что она отрубилась. Я дотащил её до дома… — и потом повисло молчание. Его быстрая речь внезапно прекратилась. Я наклонила голову в ожидании продолжения, уверенная в том, что оно должно быть, но Аарон продолжал молчать и кусать губу.

— И что потом?

Он дотащил её до дома. Это главный момент в сюжете прошлого вечера.

— Она попросила остаться, Лаура. Возможно, из-за того, что была пьяна и не соображала. Или всё соображала, но надеялась, что я поведусь и откажусь от нашей любви.

Аарон поднял голову, и теперь мне выпала возможность посмотреть в его глаза. Я не видела предательства. Он не отказался от нашей любви. От меня. Конечно, он бы не сделал этого, о чём я только думала?

— Я просто взял запасные ключи и запер её, оставил одну. Простоял несколько минут на улице и курил, чтобы приглушить вину и ненависть к себе за этот поступок. Вот почему от меня несло табаком.

— Ты не сделал ничего плохого, — мои руки выбираются из его рук и теперь накрывают их. — Ты поступил правильно, Аарон. Извини меня, извини, что я наговорила тебе всего это, извини, чёрт… Извини…

— Нет, родная.

Мы выглядели жалко, наверное. Но в этом была наша любовь: в успокоении друг друга, в чувствах друг друга и ощущении нашей общей боли. Сейчас боль была не у меня, хотя совсем недавно я допустила мысль о предательстве. Боль была у Аарона, именно у него. Он корил себя за поступок, чувствуя огромную вину передо мной. Ему казалось, будто он предаёт меня, хотя это не так, у него просто хорошие манеры, он не смог бросить девушку одну.

— Аарон, я виновата, что наговорила тебе те слова… Я не хотела…

— Ты имела