Шрифт:
Закладка:
Обхватываю рукой коробку передач, а второй провожу по лицу, несколько раз прихлопываю себя по щеке, заставляя прийти в себя. Обе руки кладу на руль и давлю на газ.
Еду по дороге без происшествий и без неутешительных мыслей. Чтобы отвлечься от накатившего, я прикидываю во сколько часов буду уже у Лауры. Час пока доеду к себе домой — это уже три. Час проведу дома — уже четыре. И полтора часа, может чуть больше или чуть меньше, чтобы доехать до Лауры — это уже пять или, может быть, шесть.
Разворачивая руль, сворачиваю на свою улицу и торможу через несколько минут. Расстёгиваю ремень безопасности и, захватывая телефон, который лежит на соседнем сидении, выхожу из салона автомобиля.
Воздух холодный и противный — такой, что лицо краснеет моментально, как и руки, и остальные части тела. Слушаю назойливый хруст снега под ногами, шагая по почти безлюдному двору.
На телефон приходит какое-то сообщение, но я почему-то не придаю этому значения — словно мысль об уведомлении вылетела так же быстро, как и влетела. Захожу в подъезд, открываю дверь квартиры и вхожу внутрь.
Я уже смирился с вечной тишиной в своей квартире, но всё так же не могу на долго оставаться в ней. Думаю, именно поэтому я торчу в квартире Лауры так, словно прописан там.
Снимаю грязную одежду — сегодня была тренировка. Теперь их становится больше, а свободного времени, которое я мог уделять бы подготовке к экзаменам и Лауре, меньше. Этой весной состоится первый матч в новом году, и наша школа определённо намеревается одержать победу над другой — менее успешной.
Захожу в ванную и минут пять стою под душем, проводя руками по волосам, шее, лицу, будто смывая с себя всё напряжение. Стараюсь схватиться за какую-то незначительную мысль — просто чтобы скоротать время в душе, — но получается думать только о Лауре.
Телом я дома, мозгами и сердцем рядом с Лаурой.
Минут через десять выхожу с душа, с обмотанным полотенцем на бёдрах, и подхожу к шкафу. Выбираю тёплую толстовку и обычные спортивные штаны. Сушу волосы, трушу головой — сами лягут так, каким им надо.
Хватаю телефон и сначала взгляд падает на время — немного я что-то не рассчитал, потому что сейчас уже полшестого и за окном темень. Терпеть не могу не только дожди, но и зиму. Только потом глаза бегут вниз по экрану к тому сообщению. Какой-то неизвестный номер.
Сейчас не хочу разбираться, кто это и что это, поэтому блокирую смартфон и кладу в карман чёрных штанов. Сейчас мне хочется лишь поскорее оказаться рядом с Лаурой.
Выйдя из квартиры, я на ходу застёгиваю куртку и спускаюсь.
Уже в машине, когда я её даже завёл, мой настрой обрывает телефонный звонок. Достаю телефон из кармана, потому что думаю, что это Лаура.
Ошибся.
Я пиздец как ошибся. Лучше бы я не брал трубку.
Этот номер не был в моей телефонной книжке и, если моя зрительная память не подводит меня, мне кажется, это тот же номер, чьё сообщение так и осталось висеть непрочитанным. Хуево. Что за номер? Кто это?
Поднимаю трубку.
Хмурю лицо в недовольстве, когда по ту сторону не слышу ничего, кроме шума. Человек, звонящий мне, находится в каком-то людном месте, где играет музыка. Что-то типа клуба или паба, или, быть может, это какая-то вечеринка. А, понял! Может, это у кого-то задание позвонить на незнакомый номер?
— Кто это, приём?
Тишина уже напрягает, и я отстранил телефон, чтобы сбросить вызов. Но, когда я почти коснулся красной кнопки, услышал женский голос:
— Аарон? Это твой номер? — спрашивает меня девушка. Её голос кажется мне знакомым, но пока не до конца.
— Мой номер. А кто, собственно, мне звонит?
— Это я… Эрика.
Эрика. Вот это эврика.
На языке крутятся одни маты. Сказать, что я потерял дар речи, — это ничего не сказать, потому что я, мать твою, понятия не имею, что мне ответить, как себя вести и что ей вообще понадобилось от меня? Тем более вечером.
— Ладно, понял, — выговариваю я с комом в горле спустя несколько секунд тишины. — И зачем ты звонишь мне?
— Мне очень плохо и нужна чья-то помощь… — у неё странный голос, заплетающийся язык.
Не нужно быть вундеркиндом, чтобы сложить два плюс два. Шумный фон, заплетающийся язык — девушка напилась, по всей видимости.
— Почему именно мне ты звонишь? И вообще, откуда у тебя мой номер телефона, Эрика?
— Мне больше некому звонить, — всё так же с заплетающимся языком отвечала мне Эрика. — А твой номер телефона я как-то у Лауры увидела. Извини, если отвлекаю, но мне правда больше некому звонить…
Конечно, ты меня, блядь, отвлекаешь. Я собираюсь к своей девушке.
— Ты поможешь мне? Пожалуйста, Аарон, я очень тебя прошу. Я сама не доберусь, такси вызывать боюсь… вдруг мною воспользуются?
Не знаю, не понимаю почему меня тронул её вопрос? На меня всегда влияли эмоции девушек — особенно слёзы. Негативно влияли, разумеется. Я сразу терялся и хотел помочь. Все мужчины так делают. Не мальчики, не дураки, мужчины. Мужчины всегда помогут, если девушка в беде — так мне говорил папа, так он меня воспитывал. Это единственное хорошее в нём и в его воспитании.
Сейчас это, возможно, негативно скажется на мне. Эта ситуация становится ещё дерьмовее. Но я не могу отказать в помощи. Она и вправду, похоже, в беде.
Замечая мое молчаливое обдумывание, Эрика добавляет:
— Я бы позвонила Лауре, но не хочу её втягивать в это. Знаю, что сейчас она в ситуации похуже моей, — должно быть, Эрике известно о трагедии.
— Ладно. Назови адрес, где ты сейчас находишься?
Девушка мычит, будто пытаясь вспомнить, а потом резко выпаливает:
— Я в «Le Boudoir».
— Хорошо. Выйди на улицу и, пожалуйста, Эрика, не создай мне неприятностей…
Хотя нутром чувствую, что этих неприятностей будет сполна.
35 глава. Обманщик
Заворачивая к дороге в тот самый клуб, я выпускаю воздух изо рта и дую на светлую прядь, щекочущую мне бровь. Моя рука нервно сжимает кожаный руль и изредка даже дрожит. Всё моё тело сейчас сдаёт меня. Я слишком переживаю.
